— Угу,—пробормотала Хилфи и, немедленно связавшись с администрацией, начала им что-то объяснять, при этом отчаянно хлопая ушами.
Пианфар переключила своё внимание на Тирен, всецело сосредоточившуюся на проверке последних данных.
— Тирен, — позвала она её. Та устало подняла голову. — Марш к себе. Живо.
С минуту Тирен смотрела на неё так, словно намеревалась выставить какой-то веский аргумент против, но потом кивнула и с трудом выполнила два движения: первое помогло ей встать на ноги, а второе — вцепиться в край панели управления как раз вовремя, чтобы не упасть. Все дружно бросились к ней, и Хилфи — самая ловкая и быстрая — заботливо подхватила её под руки.
— Тирен идёт к себе, — объявила Пианфар.
— Да,—отчеканила Хэрел, принимая сестру в свои крепкие объятия.
Хилфи осталась растерянно стоять посреди центрального отсека. Пианфар взглянула на неё, затем на удалявшуюся парочку: хромая, Тирен изо всех сил старалась идти ровно.
Наконец Хилфи расправила плечи и оглянулась на Пианфар.
— Я могу подежурить здесь, — предложила она.
— Нет, не нужно.
Юная Шанур послушно кивнула, повернулась и вышла в коридор (по-видимому, на сей раз приземление не вызвало у неё обычного приступа дурноты).
Пианфар вздохнула и, опершись о панель, связалась с командным на нижней палубе.
— Эй, кто там на вахте?
— Герен. У нас все нормально.
— Замечательно. Разбудите Тулли и приведите его в порядок.
— Понятно.
Пианфар переключилась на приемник внешнего канала — по нему уже поступало какое-то сообщение.
— Шанур, это «Восходящая Луна Тахар». Приглашаем вас на совещание.
— Тахар, это Пианфар Шанур. Нам придётся его пропустить — у нас тут кое-какие сложности медицинского характера.
— Может, вам нужна помощь?
Сам тон, которым это было сказано, указывал на то, что одна лишь мысль о возможном возникновении у Шанур каких-то проблем доставляла Тахар немало удовольствия, и Пианфар стоило недюжинных усилий уговорить себя сладко проворковать:
— Едва ли, «Восходящая Луна». Я свяжусь с вами, как только смогу. Наилучшие пожелания. Пока.
Дав отбой, она резко выпрямилась и вышла, придерживаясь рукой за стены. Ей вдруг почудилось, что все её суставы поменялись местами, а голова съехала куда-то набок и теперь болезненно пульсировала, жалуясь на столь скверное обращение.
Грива Пианфар встала дыбом — не из-за того, что где-то поблизости околачивались кифы, а из-за того, что на горизонте вырисовывался новый враг в виде старых знакомых.
