Не подлостью был движим. Искупил он
Проступок этот доблестью своей.
Так горячо и в благородном гневе
Напал он на врага лишь потому,
Что честь его тот оскорбил смертельно,
Но так достойно с ним себя он вел,
Так доблестно на поединке бился
И так держал в узде свой гневный пыл,
Как если бы не в бой, а в спор вступил,
Первый сенатор
Ты, право, до нелепости дошел,
Стремясь поступок низкий приукрасить.
Твои все речи сводятся к тому,
Чтоб узаконить подлое убийство
И в доблесть буйство возвести. Оно же
Есть доблести побочное дитя
И родилось на свет одновременно
С интригами и распрями людскими.
Поистине же доблестен лишь тот,
Кто с мудростью невозмутимой сносит
Из оскорблений худшее и кто
К любым обидам так же равнодушен,
Как к старому изношенному платью,
Кто их не принимает близко к сердцу
И свой покой хранит. Обида — зло,
Ведущее к убийству! Значит, тот
Глупец, кто жизнью ради зла рискнет.
Алкивиад
Но…
Первый сенатор
Зря ты обеляешь преступленье;
Не в мстительности доблесть, а в терпенье.
Алкивиад
Простите мне, почтенные отцы,
Солдатский мой язык. Но для чего же
Идут в сраженье люди, не снося
Угроз противника? И почему
Они их не глотают и врагу
С готовностью не подставляют горло?
В терпенье — доблесть? Что же нам тогда
На поле битвы делать? Если так,
То жены наши доблестнее нас:
Они ведь, сидя дома, все выносят.
Выходит, что осел отважней льва,
Преступник в кандалах — мудрей судьи,
Раз мудрость заключается в терпенье.
Сенаторы! Великие мужи!
Исполнитесь же к ближнему любовью!
Ведь только человек с холодной кровью
Легко уймет свой гнев. Убийство — грех;
Но защищаться — это право всех!
Вы скажете, что гнев позорит нас.
Но кто во гневе не бывал хоть раз?
Вину его так именно и взвесьте.
Второй сенатор
Напрасно время тратишь ты.
Алкивиад
Напрасно?
А подвиги, которые свершал он
И в Византии и в Лакедемоне?
Они одни уже могли б служить
Достойным выкупом за жизнь его.
Первый сенатор
Ты что в виду имеешь?
Алкивиад
Он отчизне
Немало оказал услуг важнейших
И уничтожил множество врагов.
Он храбрость беспримерную явил
В последней битве и нанес врагу
Урон изрядный…
Второй сенатор
И себя изрядно
Вознаградил при этом. Он буян,
Чье ремесло — разгул и непотребство.
Есть у него порок, который топит
Весь ум его и в плен уводит храбрость
Да будь безгрешен он во всем другом,
То одного бы этого хватило,
Чтоб осудить его бесповоротно!
В неистовстве поистине зверином
Он многократно нарушал законы
И затевал кровавую резню.
Давно уже предупреждали нас,
Что в пьянстве и разгуле он погряз.
