— Тогда пошли к нам, — распорядился Гошка.
…Калугина в правлении колхоза Александра и Стеша не нашли. Бухгалтер сказал, что председатель ещё позавчера уехал в город и до сих пор не вернулся.
— А что у вас за дело к нему?
— Самое неотложное. — Стеша подошла к столу бухгалтера и спросила, правда ли, что Калугин отдал приказ выбраковывать и списывать со свинофермы всех слабых поросят.
— Приказ не приказ, а разговор у него с Кузяевым был, — объяснил бухгалтер. — Со слабаками лучше не возжаться. Канительное дело. Хватит нам и здоровых поросят.
Словом, он сказал почти то же самое, что и Кузяев. Подавленные Александра и Стеша вышли из правления.
«Значит, Кузяев не с похмелья всё это набрехал», — подумала Александра.
— Что ж делать-то будем? — с тревогой обратилась она к Стеше. — Теперь стыда не оберёшься. По всей округе разговор пойдёт: клинцовские свинарки живых поросят хоронят… — Она зябко поёжилась и туже затянула под горлом платок. — Уйду я с этой фермы — и делу конец.
— Что вы, тётя Шура? — испугалась Стеша. — Как можно? Вы же лучшая свинарка у нас…
— «Лучшая, лучшая», а вся работа впустую идёт… Словно воду решетом черпаем.
— А драться давайте… воевать! — блестя глазами, сказала Стеша. — Вот возьмём да и напишем письмо. В райком партии пошлём, в газету. Так, мол, и так, Калугин поросят губить заставляет. И все свинарки под письмом подпишутся.
— Наших начальников, похоже, ничем не проймёшь, — вздохнула Александра. — Закусили удила и мчат нас под гору…
— Проймём, тётя Шура. Вот увидите, — решительно заявила Стеша. — Мы уже одно письмо в райком отправили. Большое письмо. О всех безобразиях Калугина и его прихлебателей написали… А вот сейчас насчёт поросят сообщим…
— Кто это «мы»? — переспросила Александра.
— Колхозники… все, кто работает честно, за колхоз болеет. Вы, тётя Шура, после смерти дяди Григория не показываетесь нигде, кроме фермы, отошли от всего, а люди знаете как против Калугина накалились… — И Стеша принялась уговаривать Александру написать письмо о поросятах. Она разгорячилась, платок сполз с головы.
— Какая я писака, — махнула рукой Александра.
— Письмо-то почти уже готово, — настаивала Стеша. — Вспомните, что вы только что Кузяеву наговорили. Вот и надо записать всё это на бумагу да подпись поставить…
Но Александра, подумав, сказала, что письмо письмом, а время не терпит, и приплод на ферме надо спасать немедля. И было бы совсем неплохо, если бы свинарки взяли домой по нескольку списанных поросят и вырастили бы их для колхоза. Сама она завтра же возьмёт двух-трёх поросят.
