— Что ж теперь станет с нами? — вполголоса спросила Александра. — Неужто по-честному жить начнём?
— Обязательно перемены будут… По всему видно, люди больше Калугина не потерпят… — заверила Стеша и посоветовала Александре сходить в правление к членам комиссии и порассказать о непорядках на свиноферме.
— Так ты уж написала об этом, — заметила Александра.
— А вы не прячьтесь, лично расскажите. На ферму членов комиссии сводите. Это лучше всякого письма будет.
— Ладно, схожу, — согласилась Александра.
На другой день к Шараповым зашёл Кузяев. Он ссутулился больше, чем обычно, был явно чем-то встревожен и торопливо сообщил Александре, что комиссия заканчивает свою работу.
— Большие грехи у Калугина обнаружили. А ваше со Стешкой письмо о списанных поросятах совсем его добило. Видать, загремит теперь Калугин с председательского стула. Да, пожалуй, и другим не удержаться. Говорят, на его место кого-то из города пришлют. Так что, сестрица, надо порядочек на ферме навести… чтоб блестело всё, играло, чтоб всё в полном ажуре было…
— Какой уж там ажур! — с раздражением сказала Александра.
— А ты постарайся, ребятишек кликни, девчат, — настаивал Ефим. — Да вот ещё что. Надо тебе на отчётно-выборном собрании с критикой Калугина выступить. Так, мол, и так — запустили ферму руководители, поросят разбазарили. А я тебя поддержу, тоже словечко молвлю.
Александра усмехнулась:
— Ты что же, Ефим, хочешь сухим из воды выйти? Я, мол, не хозяин над фермой, знать ничего не знаю.
— Всем головы сносить всё равно не будут. Кому-то и оставят. А нам с тобой с новым председателем ещё работать придётся — вот и надо с ним поладить. — И Ефим обратился к вошедшему Гошке: — Почитал бы я, какие у тебя там фактики записаны. А потом бы для пользы дела начальству всё и высказал…
Гошка с недоумением покосился на мать: с чего это дядя так заговорил?
Александра молчала.
— Конечно, если секреты какие, тогда не настаиваю, — заметил Ефим.
— Никаких секретов, — сказал Гошка и, достав из портфеля дневник, протянул дяде. — Возьмите, если нужно…
Заметив, что брат собирается уходить, Александра вновь завела разговор о кормах.
— Да, задачка, — почесал в затылке Ефим. — Я уж председателю все уши прожужжал: поросята, мол, с голодухи скоро клетки грызть будут. А запасов в колхозе никаких, хоть у соседей побирайся…
— На Малой Гриве сено должно быть, — напомнила Александра. — Ещё летом там стог сена сметали.
Ефим замялся:
— Да его уже давно вывезли, коровам скормили.
