За шумливый нрав, за горячность и вспыльчивость Кузяев нередко поругивал Гошку, а за озорство иногда пребольно драл за уши или щёлкал по затылку.
«Это я по-родственному, для твоей же пользы, — говорил обычно Ефим. — Имею на то полное право».
Гошка злился, выходил из себя и заявлял матери, что он не позволит больше Кузяеву драть его за уши, но мать только грустно усмехалась:
«А ты потерпи, дурачок… ничего с твоими ушами не станется. Он ведь не чужой нам, дядя-то Ефим, печётся о нас, заботится…»
После смерти мужа Александре и в самом деле казалось, что без помощи брата ей никак не обойтись. Особенно Ефим нужен был для сыновей — Гошки и Миши. Он и побеседует с ними по-мужски, и построжит, и делу поучит.
Но Гошке от всего этого было не легче. И, когда Кузяев приходил к ним с подарками, ему становилось не по себе, и он старался поскорее уйти из дома. Вот и сейчас он вылез из-за стола и принялся собираться в школу.
Книжки и тетради оказались придавленными кузовком. Гошка в сердцах отодвинул его и едва не опрокинул с лавки.
— Это чего? — недоумевая, спросил он у дяди.
Кузяев отвернул тряпицу, достал из кузовка увесистый кусок парной свинины и протянул Александре. Та замахала руками и отступила к печке:
— Опять ты, Ефим, за своё… Не приму я.
— Бери-бери, сгодится. — Кузяев положил свинину на лавку и кивнул на ребят за столом. — Вон у тебя орава какая. Щей им со свининой наваришь, картошки нажаришь со шкварками.
Кинув подозрительный взгляд на кусок мяса, Александра спросила, откуда же такая жирная, упитанная свинина.
— Да хряка пришлось прикончить… Ваську. Помнишь, что ногу на днях сломал? — пояснил Кузяев.
— Это племенного-то? — ахнула Александра. — Неужто и вылечить было нельзя?..
— Не удалось… начальство порешить приказало. Да ты не сумлевайся. Всё по закону сделано. А свинина — это тебе вроде аванса на трудодни…
Гошка испытующе посмотрел на мать — возьмёт или не возьмёт?
Александра продолжала стоять у печки.
Тогда Гошка достал свою заветную тетрадку и, присев к столу, принялся быстро писать.
— Ты чего это строчишь там? — полюбопытствовал Кузяев.
— Дневник веду, дядя, — ухмыльнулся Гошка. — Хотите, почитаю? «На ферме сломал ногу породистый хряк Васька. Начальство приказало его порешить». Правильно, дядя? Без вранья? Всё ведь с ваших слов записано… А вот чего я позавчера записал. — Гошка прочёл ещё одно место из дневника — «Сегодня заведующий свинофермой Кузяев словил поросёнка, который покрупнее, сунул в мешок и отнёс его председателю колхоза. А мамке сказал, что это по распоряжению начальства, к которому приехали какие-то гости из района и их надо было угостить».
