(h) ПОКИНУТОСТЬ, СТРАХ, ТОСКА ПО ДОМУ
Все эмоциональные подтексты, которые обнаружил наш
первоначальный анализ круга понятий "чуждое-иное", находят
отчетливое выражение в гностическом мифе и поэзии. Это
мандейские повести и гимны, фантазии Валентина о
приключениях заблудившейся Софии, долгие горестные жалобы
"Pistis Sophia", где в большом количестве встречаются
выражения испуганного и ностальгического состояния душевной
заброшенности в мире. Мы выбрали несколько примеров.
"Манда д'Хайе говорил Еносу: Не бойся, и не ужасайся, и
не говори, что Они оставили меня одного в этом мире зла. Но
вскоре я приду к тебе... [Енос, оставленный один в мире,
соединяет сотворенный мир, особенно планеты и их
разнообразные дары и влияния: он преодолел страх и отчаяние
одиночества.] Зло однажды сговорилось против меня... Они
сказали друг другу: В нашем мире невозможно услышать зов
жизни, он [мир] будет нашим... День за днем я пытался уйти
от них, так я остался один в этом мире. Я поднял свои глаза
к Манда д'Хайе, который сказал мне: Скоро я приду к тебе...
Каждый день я поднимал свои глаза на путь, по которому шли
мои братья, на тропу, по которой придет Манда д'Хайе...
Манда д'Хайе пришел, позвал меня и сказал мне: Малютка
Енос, почему ты боишься, почему ты дрожишь?.. Поскольку
ужас преобладает в твоем мире, я пришел просветить тебя. Не
бойся злых сил этого мира".
(G 261 ff.)
Предвкушая освобождение, покинутая душа говорит:
"О, как я возрадуюсь потом, кто теперь огорчается и боится в жилище зла!
О, как возрадуется мое сердце после тех деяний, что я совершила в этом мире!
Сколько я буду еще блуждать, и как долго еще я буду опускаться во все эти миры?"
(J 196)
Заброшенность Жизни в пределах обитания в этом мире
выражена очень трогательно:
"Я -- одинокая виноградная лоза, что осталась в мире.
Нет у меня высшего покровителя, нет хранителя, нет кроткого помощника,
который бы пришел и научил меня всему".
(G 346)
Чувство заброшенности в чужой земле другого мира
возвращается снова и снова:
"Семеро угнетают меня и Двенадцать стали моими преследователями.
Первый [Свет] забыл меня, а Второй не спросил обо мне".
(J 62)
Вопрос формы, который так заметно преобладает в
мандейской литературе, отражает своеобразную живость поиска
и беспомощность Жизни, потерянной в чужом мире. Некоторые
моменты из следующих выдержек уже цитировались прежде:
"Я размышляю, откуда это происходит.
Кто взял меня в плен из моего места и моего жилища,
