Осмотрев квартиру и с удовлетворением отметив, что в ней ничто не нарушено и кругом чистота, о которой позаботилась Людмила Николаевна (наверное, ей помогала заниматься уборкой Света), Маша вышла на лоджию и стала поджидать брата.
Но вскоре ей это занятие надоело. Девочка вернулась в комнату, включила телевизор. Поудобнее устроившись в кресле, Маша принялась нажимать все кнопки на пульте в поисках интересного фильма. И в эту минуту произошло то, о чем она будет думать постоянно и что надолго лишит ее сна и покоя.
Послышался скрип. Тихий, но неприятный, какой-то настороженный. Так скрипят двери.
Маша медленно повернула голову и увидела дверцу шкафа. Выходит, что она открылась сама.
Девочка пожала плечами, как бы разговаривая сама с собой: подумаешь, открылась дверца. Какая ерунда.
И все-таки картинка, которую «сфотографировали» ее глаза, осталась где-то в ее сознании. Маша тут же вспомнила и ее, и возникшее при взгляде на открывшуюся дверцу ощущение: ей показалось, что в шкафу кто-то есть.
От этой мысли волосы на ее голове зашевелились. А тут еще на очередном включенном канале телевизора попался фильм ужасов, и зловещая, будоражащая музыка, заполнившая комнату, лишь подстегнула воображение Маши.
С бьющимся сердцем, готовым выпрыгнуть из груди, девочка заставила себя встать и сделать несколько шагов по направлению к шкафу. Она заглянула внутрь и… закричала от ужаса. Прямо на нее смотрели остекленевшие глаза Валерии.
При солнечной погоде Люблинский парк выглядел уже не так мрачно. Пушистая трава, покрывавшая берег пруда, казалась зеленым пледом. На нее так и хотелось лечь и немного поспать.
Никита вообще-то любил поспать и спал много. Он знал, что в это время растет, и был очень даже рад этому обстоятельству.
Но сейчас спать было некогда. Надо было искать сумку. Но где? И была ли она вообще в парке? Вот вопрос.
По аллеям парка прогуливались мамаши с шикарными разноцветными колясками, в которых орали или спали малыши. В ветвях высоченных тополей и елей щебетали птицы. Пахло мясом, которое жарили на углях в маленьких летних кафе, тут и там раскиданных в парке. Всюду чувствовался покой, и хотелось побездельничать, «оторваться»: закусить шашлыком, выпить ледяной фанты, похрустеть луковыми чипсами…
Но дело есть дело. Пузырек обошел парк вдоль и поперек, осматривая каждый куст. Забрался даже под скамейки для зрителей по краям небольшого футбольного поля. Но все безрезультатно. И вдруг он увидел округлую крышу эстрады. Среди зелени парка деревянная, с облупившейся краской, она словно явилась ему из сегодняшнего сна. Во сне сумка находилась как раз на сцене, почти в центре. Но сейчас там громоздились сломанные скамейки и прочий хлам – как будто дети пытались сделать из них нечто вроде шалаша.
