– И еще браслет.
Из искусственно состаренной латуни. И еще джинсовая сумочка. Ремень. Портмоне. Лайковые перчатки. В душе Марины пели соловьи.
Марина сидела за столом и постукивала по его лаковой поверхности золотым «Паркером». Женщине, сидевшей напротив, было около сорока. Худенькая. С усталым лицом и заколотыми наверх темными волосами. Без косметики. Типичная мать семейства. На подбородке у нее было небольшое родимое пятно.
– Айгуль Ринатовна? – спросила Марина.
Женщина кивнула. Ее глаза смотрели испуганно. Она была заранее готова к тому, что ее не возьмут. Что ее оборвут на полуслове, потому что она – не ровня сидящей напротив блондинке с огромным бриллиантом на пальце и в туфлях от Луи Вюиттон.
– У вас в резюме написано, что вы работали кассиром последние три с половиной года.
Айгуль кивнула.
– А до этого был большой перерыв. Декретный отпуск?
– Да, я рожала детей. У меня двое, – сказала она. – Сын и дочь.
Марина выдерживала паузу.
– Я живу только для них, – сказала Айгуль, удивляясь, зачем это говорит.
«Она же холодная и расчетливая сука, – думала Айгуль, глядя на сияющий маникюр на пальцах Марины. У нее все есть, ее дети небось катаются как сыр в масле, утром их возит в школу личный водитель, на завтрак они едят салат из креветок и рукколы в оливковом масле, а на каникулы летают на далекие острова. Работала ли она в жизни хоть день? Знает ли, что такое жить в съемной квартире? Бояться завтрашнего дня?»
– Мой муж работает на стройке, – продолжила Айгуль, хотя Марина ее ни о чем не спрашивала, а просто внимательно смотрела ей в лицо. Казалось, она препарирует нутро соискательницы, деликатно снимая капустные листья один за другим, чтобы добраться до кочерыжки.
– Я мечтаю дать детям хорошее образование, – добавила Айгуль.
Марина продолжала молча смотреть.
– У меня есть недостатки, конечно. Я очень люблю сладкое, – сказала Айгуль, пребывая в состоянии, близком к панике. Молчание женщины напротив ее смущало и сбивало с толку. Айгуль почувствовала, что боится ее.
– Завтра сможете выйти на работу? – спросила Марина.
И ее лицо, лишенное до этого всякого выражения, ожило, осветившись улыбкой.
– Нет, в магазинах одежды не работала. Продукты питания, винный бутик, предметы интерьера, – сказала дама лет сорока, сидящая перед Мариной. – В частности, в винном бутике я проработала директором семь лет, в магазине предметов интерьера – четыре. Ушла из-за того, что магазины закрывались. Я старалась, я вкладывала в них все силы, магазины были успешными и финансово устойчивыми, но их хозяева принимали решение продать их и вложить деньги во что-то другое.
