Дверь открыла Алиса. Юля сразу поняла, что это именно она, хотя никогда прежде не видела эту женщину. Спокойная, уверенная в себе особа, почему-то подумалось Земцовой. Сразу видно, что она знает, чего хочет от жизни. Хорошо, одновременно скромно одетая, тщательно причесанная, почти без косметики, чистая, ухоженная, с серьезным лицом и пахнущая чем-то неуловимо приятным, сладким, молочным. Голубой длинный свитер, джинсы, толстые белые носки. Волосы собраны на затылке в узел.
За ее спиной показался взволнованный Дмитрий. Тоже просто, по-домашнему одетый, глаза выдают тревогу и отчаяние. Видно, что с женой успели поговорить обо всем, но надежды не разглядели, расстроились.
– Юля, мы ждем вас. Проходите. Алиса, где у нас тапки? Хорошо, вот так… Приготовь, пожалуйста, гостье кофе.
– Вам с молоком? С сахаром? – осведомилась строгим голосом Алиса.
– Да, с тем и с другим, если можно, – кивнула головой Земцова и пошла за хозяином дома, миновала просторный холл, заскользила войлочными подошвами домашних туфель по сверкающему желтому паркету, остановилась в дверях детской комнаты, откуда доносился высокий голос, принадлежащий, должно быть, маленькому Горке. Дмитрий пригласил Юлю войти, и она увидела в залитой солнечным светом комнате сидящую в кресле молодую женщину в длинном розовом халате – русоволосое очаровательное создание с огромными зелеными глазами, темными бровями и небольшим пухлым ртом. На коленях ее сидел чудесный малыш, сероглазый, светловолосый, кудрявый мальчик с пухлыми красными губами, удивительно похожий на мать.
– Вот, Надя, познакомься, это Юля. Она поможет нам найти убийцу Саблера… Постарайся быть с ней откровенной… Только тогда она сможет что-то сделать для нас… А я не буду вам мешать…
Юля была ему благодарна за то, что он сам догадался оставить их наедине. Ей важно было добиться полной откровенности от этой, пока еще совершенно чужой ей женщины. Быть может, она знает что-то такое, чего не может рассказать в присутствии мужа? Хотя что? Все и так предельно ясно…
Она села в предложенное кресло напротив хозяйки и внимательно посмотрела на мальчика. Утром ей приносили фотографию погибшего Саблера. Ей показалось, что мальчик похож на него? Или же она просто становится излишне подозрительной и видит то, чего не может быть?
– Надя, вы подозреваетесь в убийстве, это очень серьезно… – начала она и сама испугалась своего голоса. Может быть, следовало начать помягче?
