Хотя Накадзима, к которому я испытывала симпатию, медлил и не делал первый шаг, я со своей стороны тоже ничуть не форсировала события, считая, что между людьми ничего не может быть, если к этому не лежит душа. Я была с молодым человеком и при этом не испытывала никакого желания, и мне не нужно было себя сдерживать. Поэтому меня совершенно не волновало, что происходит в душе и голове Накадзимы.
Лишь иногда я мимолетно задумывалась о том, смогли бы мы понравиться друг другу.
Это невероятно, но Накадзима обладал какой-то магической аурой, воздействующей таким образом, что однажды я вдруг начала понимать и сознавать то, что казалось прежде непостижимым. Странные вещи словно переставали казаться странными.
К примеру, когда в моей жизни появился Накадзима, я впервые смогла разобраться в самой себе и осмыслить то, что творилось и творится в моей голове. Все потому, что в его характере не было никаких полутонов и неясностей. Я отчетливо увидела, как прежде зависела от чужого мнения и постоянно меняла себя, как выворачивала себя наизнанку из-за малейшего чувства вины, скажем, в связи с тем, что беспощадно осуждала отношения родителей и мамину жизнь. Я считала себя бессердечной и повинной в том, что не могла сочувствовать своей маме, которая всю жизнь подстраивалась под этот мир и так и умерла, не решившись что-либо изменить. Человек — существо слабое. Людям в провинции сложно быть сильными. Живя независимой жизнью в столице, я, похоже, стала забывать об этом, но там, в глубинке, все еще очень важны родственные связи и человеческие отношения. Мама просто была частью того мира, в котором жила. Я же была высокомерной и вбила себе в голову, что она должна преобразиться.
Однако с тех пор, как встретила Накадзиму, я увидела, что он просто проживает каждый свой день на полную катушку и делает только то, что ему нравится. Я впервые осознала, что, в сущности, в точности копирую свою мать, которая всю жизнь боялась быть непохожей на других и предпочитала забраться в свою скорлупу и плыть по течению.
Как только я задумалась над тем, что же дальше будет с моей жизнью после всего, что произошло, я приняла решение, что моя судьба во что бы то ни стало во всех отношениях будет иной, нежели у моей мамы. Время, способ мышления, ценности — все будет другим. Однако это вовсе не значило, что я не люблю свою маму, что не уважаю ее или не могу простить ей чего-либо.
Стоило мне обнажить свое робкое, поверхностно-фальшивое сострадание, как внутри меня зародилось новое чувство вины и сожаления. Неужели это признаки того, что я становлюсь взрослой? Только сейчас я поняла, что Накадзима, который привык жить один, давно повзрослел.
