— Выходит, это здорово, что я вернулась, — сказала я, и по моим щекам покатились слезинки, которые невозможно было сдержать.
— Смерть мамы — это невыносимая боль. Мне тоже было очень тяжело, — произнес Накадзима.
Я тогда почти ничего не знала о нем. Выходит, этот человек тоже потерял свою маму.
— Да, но этот путь неизбежен для каждого, — всхлипывая, вымолвила я.
Я заметила, что крепко сжимаю в руках большую чашку чая. В это мгновение вдруг все, что тревожило меня, и те опасения, что я, возможно, потеряла свою маленькую родину и семью, словно слегка уменьшились, и мне внезапно стало свободнее и легче.
Где-то по прошествии двух недель Накадзима стал заходить ко мне в гости по выходным. Казалось, будто он вдруг перелетал из своего окна в мое, однако в моем понимании наших отношений все было по-прежнему.
В один из дней мы совершенно случайно столкнулись на улице, и он спросил:
— Кстати. Тихиро-сан, у тебя сейчас есть парень?
— Сейчас нет. Я встречалась с одним редактором, который был так занят, что мы мог ли видеться только по выходным. Но как только мне пришлось стать сиделкой для больной мамы, наши встречи практически прекратились.
— Вот как... Иными словами, мама для тебя была важнее этого парня.
Словосочетание "этот парень" вызвало у меня улыбку.
Все, что делал и говорил Накадзима, умиляло меня. Рядом с ним я была мягкой и спокойной. Мы столько времени наблюдали друг за другом, стоя у своих окон, что в конце концов наши взгляды и мысли словно слились, а сердца тайно соединились, поэтому внешне ничего не было заметно.
— Видимо, так. Вследствие этого я особо и не расстроилась. Для меня гораздо тяжелее было вот так встречаться урывками, постоянно выкраивая время. Когда все это кончилось, я только с облегчением вздохнула. Знаешь, мне просто хотелось иногда побыть одной и как следует выспаться, — добавила я.
— Ну да... — кивнул Накадзима.
Каждый раз, кивая, он слегка морщил лоб — такая у него была привычка.
После того вечера, приходя ко мне в гости, он стал вести себя более раскрепощенно и непринужденно.
Мы вместе ели, ходили в магазин за курицей-гриль (мы оба, в особенности Накадзима, не особо жаловали еду в кафе и ресторанах и потому предпочитали есть дома), по очереди принимали ванну, после чего пили пиво и болтали, а иногда просто вместе молчали.
Присутствие Накадзимы в моей квартире заливало ее каким-то удивительным светом. Впервые в жизни с момента, как родилась, я сочувствовала, что у меня есть друг, что я не одна.
