Марина чисто автоматически распахнула халат и заглянула в довольно глубокий вырез рубашки. Действительно, на нижнем краю рёбер, справа, темнел здоровенный синяк. Ей на секунду показалось, что она действительно сходит с ума. Этого не могло быть — какая машина? Она и водить не умеет, не говоря уж о самой машине.
— А какая была машина? — слабым голосом спросила она. — То есть, она сильно разбилась? — запоздало попыталась исправить дурацкий вопрос. Хотя какая разница, раз у неё амнезия, она имеет право не знать, на какой машине ездила.
— Ваша машина? — Сестра казалась озадаченной. — Честное слово, я не знаю, какая марка. Но ваш муж говорил, что она разбита совсем несильно, он уже отдал в ремонт, скоро будет готова. Знаете что? Я сейчас ему позвоню, скажу, что вы проснулись, он сразу к вам приедет и все сам расскажет. И, может быть, вы даже сами что-нибудь вспомните. А пока давайте-ка я вас завтраком покормлю.
И перед онемевшей от страха Мариной (час от часу не легче, мало было мужа, теперь ещё и машина!), как на скатерти-самобранке, стали появляться какие-то загадочные яства. Уже весь столик был заставлен, а сестра все доставала и доставала из холодильника все новые и новые упаковки в ярких обёртках.
— Вот сок апельсиновый, пейте. — Марине в руку был всунут стакан с уже знакомой ярко-оранжевой жидкостью, которую она с удовольствием отпила. — Вот хлеб свежий, маслице. Вам какой икры намазать, чёрной или красной? А может, колбаски? Вот языковая. Или, хотите, яичко схожу сварю? А вот сыр французский, ваш любимый, муж специально вчера вечером завёз. И чай сейчас принесу, кофе нельзя пока. Сколько вам сахара?
Марина окончательно обалдела от всего этого и даже не знала, что сказать. Кроме всего прочего, казалось страшно неудобным есть или даже пробовать все эти вкусности в присутствии сестры. Может быть, надо её тоже угостить? А с другой стороны, это все чужое, и как тогда?
К счастью, неожиданно встав и извинившись, что надо к другим больным, сестра развеяла эти её сомнения. Первое время после её ухода Марина сидела, как сомнамбула, глядя на раскинувшееся перед ней гастрономическое изобилие, но потом природа взяла своё… Она отрезала кусок нежно-розовой, светящейся колбасы, попробовала странный, в голубоватых пятнышках сыр, намазала икрой бутерброд… До чего же все вкусно! А чёрную икру она вообще до этого ела только один раз в жизни, в детстве…
Классе в пятом их повезли в Москву, в театр. Об этом культпоходе говорилось, наверное, за полгода, все ждали-ждали, собирались-собирались, поехали наконец. Вышли ни свет ни заря, долго-долго тряслись на электричке, мальчишки орали и плевали в окна, потом толкались в метро, потом пришли. Театр был тёмным и красно-бархатным. Сцены было почти не видно, и о чем спектакль, Марина не очень поняла, зато в перерыве всей толпой они дружно рванули в буфет.
