Еще одиночество: Стрелка попыталась дружить с лисами. Но те не верили ей. Убегали. А однажды злющий красный лисовин прокусил ей лапу. Стрелка тотчас порвала ему ухо и ушла на трех лапах в город. Но, сытой вернувшись в лес, обрадовалась его тишине и покою.
Как-то ночью она бежала городской улицей к одному знакомому ящику. И вдруг учуяла Пестрого. Это был запах не горьковатый щенячий, а сильного, крепкого пса.
Стрелка была голодная, с ободранными в кровь лапами. То и дело она садилась и зализывала их. Она чувствовала себя несчастной, одинокой, голодной. Ей хотелось твердой помощи от сильного пса, который бежал бы с ней рядом.
Она остановилась, не зная, куда идти: к мусорному ли ящику или по следам, к Пестрому.
Хотелось есть. Очень! Но Стрелка побежала по следам Пестрого. Она теряла следы в густой вони разлитого машинного масла и бензина и находила их снова.
Подбежала к промтоварному магазину.
Шла весенняя глухая ночь. Со столба, поставленного напротив магазина, лампа бросала широкий желтый круг. В нем блестели ледяные острые корочки.
Стрелка обогнула световое пятно стороной. Подошла к воротам. Принюхалась — запах Пестрого. Вот запах подкатился огромным клубком, пес дышит в щели… Заскулил, вспомнив ее.
Пестрый кинулся в сторону, к дыре в заборе — Стрелка встревожилась и перебежала улицу. Там и стояла. Видела — в щель, визжа, протискивается крупный пес. Застрял, вертится, вырвался…
Пестрый перебежал дорогу прыжками. Но чем ближе он подходил к Стрелке, сжавшейся в ком, тем медленнее шел. Наконец лег на брюхо и пополз.
Лизнул ее в морду — Стрелка отпрыгнула.
Подошел — она отбежала. Погнался — Стрелка бежит.
Он гнался за ней, но Стрелка легко (и с больными лапами) уходила от него в ночь.
Они выбежали за город. Там, запыхавшись, долго сидели — она на лесной стороне речки, он по другую сторону, ту, что ближе к городу.
К Пестрому неслись бодрые стуки города, а на той стороне висла, как туча, лесная страшная тишина. И оттого Стрелка казалась ему таинственной и тоже страшной. Она манила, она и пугала его.
Пестрый ощетинился и зарычал. Попятился.
Побежал — Стрелка заскулила ему вслед.
Пестрый бежал не останавливаясь. Он вбежал в городской центр. Хорошо! Светло!
— Мохнашкин!.. Мохнашкин!.. — позвал его ночной милиционер. Он прозяб, и ему было скучно одному. — Подь сюда! Конфетку дам, — звал он.
Пестрый вдруг повернул и крупными прыжками унесся обратно к речке. Выскочил на берег — пусто, Стрелка ушла. Он перебежал к лесу и попятился, ощетинясь. Город он знал, жил в нем, а лес был непонятный, чужой.
