«Может быть, это всего афганская привычка спать с открытыми глазами? – уцепился за соломинку Константин и тут же возразил себе: – Хотя какой в этом прок? Это ведь не зона, где в любой момент тебе могут воткнуть заточку между ребер».
И вдруг он поймал себя на том, что все его уловки – лишь повод для того, чтобы заговорить с Дегтем.
«А нужен ли повод?! – рассердился на себя Константин. – В конце концов, тебе необходим человек, знающий завод и здешних охранников. Кроме как к Дегтю, обратиться больше не к кому. И баста!»
Он встал и решительным шагом направился к кровати армейского кореша. Тот лишь слегка скосил глаза и, не проявив к Константину никакого интереса, вновь уставился в потолок.
– Неважно выглядишь, Деготь… – саркастически обронил Константин, опустившись на пустующую соседнюю кровать. – Или имя Пашуня тебе теперь роднее?
– А это не твое дело, – безразлично ответил тот, но все-таки перевел взгляд на Константина.
– Неужели все забыл?
– Что «все»? – растерянно переспросил Деготь, натужно всматриваясь в его лицо. – Или ты мне в родственники решил записаться? Вакансии заняты. Так что отвали. Я тебя до сих пор не знал и знать не хочу.
– Так уж и не знал?
Деготь хотел было уже отвернуться к стене, но вопрос и тот уверенный тон, каким он был задан, заставили его еще раз внимательно всмотреться в Константина. С минуту он пребывал в задумчивости, а потом решительно мотнул головой.
– Нет, я тебя вижу в первый раз. Хотя голос… Нет, просто показалось.
– А если не показалось? – повеселел Константин. – Что, если я и есть тот самый Костя Панфилов из спецотряда? А лицо?.. Жизнь – сложная штука. Ты ведь тоже изменился…
– Костыль? – в глазах Дегтя мелькнули огоньки радости.
Константин ожидал, что вот-вот все закончится дружескими объятиями и долгими воспоминаниями, но неожиданно взгляд кореша вновь потускнел.
– Ладно, что было, то было… – Он отвернулся к стене. – А сейчас я спать хочу.
– Да ты что, совсем здесь ссучился?! – не сдержался Константин и резко рванул Дегтя за плечо.
Лицо того было злым, голос задрожал:
– Оставь меня в покое!
Боковым зрением Константин уловил, что почти все находившиеся в бараке оглянулись на них. Веселить народ не было никакого желания.
– Ну и хрен с тобой! – с досадой бросил он и, достав сигарету, направился к двери.
Оказавшись во дворе, присел на ступеньки и, щелкнув зажигалкой, прикурил. Пальцы предательски подрагивали. Он злился на себя, на Дегтя, хотя в глубине души понимал – не стоит искать виновных в случившемся. Деготь стал тем, кем он стал. Грустно все это, но такова жизнь. И глупо пытаться перекроить ее по своим понятиям. Еще лет десять назад он, наверное, врезал бы Дегтю как следует и считал бы себя правым. Но сейчас даже и мысли такой не пришло в голову.
