Женя вздрогнула, словно Лена, забывшись, допустила промах и проговорилась о том, что ей давно все известно об их романе с Шеховым.
– Послушай, я тебя, конечно, очень хорошо понимаю – Семен уверен, что ты никуда от него не денешься из-за денег… Все правильно, у тебя должны быть свои деньги, но почему ты решила их хранить у меня?
– Боишься? – засмеялась Лена. – А чего ты боишься? Квартира у тебя на сигнализации, ты большую часть времени проводишь все же в Москве… А у меня, кроме тебя, нет доверенных лиц. Не могу же я спрятать деньги у Семена, сказав ему при этом: знаешь что, дорогой, спрячь хорошенько эти денежки, мне они понадобятся, когда я решу бросить всех вас к чертовой бабушке… То-то и оно, что у меня нет ближе человека, чем ты, Женька…
И Женя подумала, что вот сейчас Лена и затеет этот разговор, скажет, что ей все известно об их связи с Шеховым, но и на этот раз она ничего не сказала. Шло время, Лена иногда докладывала туда деньги, а за то, что Женя хранила у себя чемоданчик, дарила ей то колечко, то браслет.
…Клуб «Новый Парадиз» был излюбленным местом, где подруги развлекались как могли. Мужской стриптиз нравился обеим меньше, чем женский. «Все мужчины уродливы, даже эти мускулистые самцы… – любила повторять Лена, морща нос при виде какого-нибудь молодого парня-стриптизера, пытавшегося привлечь к себе внимание и особенно близко подходившего к ним во время выступления. – В мужчинах мне нравится другое…» Обнаженными и танцующими женщинами она откровенно восхищалась и порой сожалела, что сама не стала стриптизершей, поскольку, видимо, изначально чувствовала в себе желание выставить свое тело для всеобщего обозрения. Эксгибиционизм жег ее изнутри, и она порой смеялась над этим… «Прямо сейчас сняла бы с себя все и станцевала на площадке… Может, еще выпить?..» Но дальше разговоров дело не заходило. Она продолжала сидеть за столиком, не спуская глаз с танцующей женщины и покачиваясь в такт музыке. Женя понимала, что в женщинах ее привлекает лишь эстетическая сторона – Лена была чистой натуралкой и терпеть не могла лесбиянок.
В клубе, в небольших кабинках, можно было уединиться с кем угодно (за исключением стриптизеров и стриптизерш, которым это категорически запрещалось) и заниматься чем угодно хоть до утра. Сначала подруги расходились по разным кабинкам, каждая со своим мужчиной (которых находили там же, в клубе), потом стали уединяться вчетвером, меняясь партнерами, затем последовали варианты… Они были такими разными: Лена – нежной и стройной блондинкой, Женя – яркой полноватой брюнеткой, – что многие мужчины клуба, в основном, конечно, постоянные их члены, хотели провести время сразу с обеими подружками. Маленькие оргии заканчивались, как правило, под утро, и Лена привозила Женю ночевать к себе. «Вдруг муж позвонит…» – говорила она, без сил падая на постель и, как думалось Жене, меньше всего в эту минуту думая о Шехове. Просто ей было удобно просыпаться в собственной постели, идти в собственный душ и пить собственный кофе в собственной кухне. Она была собственницей, держащей в своих сильных и цепких руках всех и все, кроме собственного мужа…
