– А что с ней случилось? Что такого сделал ей Патрик? Ты же скрываешь это от меня…
– Я с Патриком не разговаривал, это вы с ним говорили, и это я должен спросить тебя, что между ними произошло, что она так поспешно уехала из Парижа.
– Он сказал, что проснулся утром, а ее нет. Он искал ее по всему дому, пока не обнаружил, что нет нескольких ее вещей, дорожной сумки… И, самое главное, ни записки, ничего… Согласись, это на нее не похоже.
– Ты – ее бывший муж, ты знаешь ее лучше, чем я и даже Патрик. Вот и подумай, что могло такого произойти, что вывело ее из себя и заставило вот так спешно покинуть дом, город, страну? Ты же Крымов, легендарный Крымов, сыщик, наконец!
– Понимаешь, первое, что я предположил, что Патрик изменил ей и что она каким-то образом узнала об этом. Но Патрик не мог ей изменить, это бред. – Крымов взмахнул руками в воздухе, как бы заранее отметая свое предположение. – Измена… Понимаешь, эта информация должна исходить, так сказать, из первых рук. Она не стала бы горячиться, если бы ей просто кто-то сообщил об этом. Нужны доказательства. Но мы же с ней в ту ночь болтали по Интернету, она была спокойна… Мы говорили о нашем деле… А потом она пожелала мне спокойной ночи. Черт, Шубин, да мы же все вместе были в он-лайне и болтали, рассказывали ей об этом убийстве…
– Правильно! Ты еще вроде сказал ей, что собираешься в Париж… Вот и вспоминай, что такого ты говорил ей до того, как я подключился к вам?
– Ясное дело, что – сказал ей, чтобы она поговорила с Патриком и объявила ему о том, что уходит от него ко мне…
– И ты после этого говоришь мне, что не знаешь, почему она так неожиданно уехала? Видимо, она поговорила с ним… – Шубин нарочно делал вид, что не знает об истинной причине бегства Земцовой. Он хотел, чтобы Крымов верил ему до самой развязки. Скоро, уже очень скоро они все равно встретятся.
– Она ответила мне, что Патрик – прекрасный муж и все в таком духе… я так понял, что она боится этого разговора, да и не уверена во мне. Патрик для нее был как скала… Между прочим, я посоветовал ей выпить для храбрости коньячку…
– Значит, ты думаешь, что она решилась все-таки поговорить с ним?
– Может, и так… Но тогда вообще непонятно, почему она бросила его, сбежала…
– Почему?
– Вот представь. Она объявляет Патрику о своем желании вернуться ко мне. Это серьезный, тяжелый для нее разговор. Она приняла решение… Патрик переживает, уговаривает ее не горячиться… Все. Она уходит. Ночь, чувства бурлят, они искажены, извращены, изуродованы дурными предчувствиями… Ей вдруг становится страшно. Ей просто необходимо позвонить мне, чтобы сообщить о своем решении… И она, вдруг понимая всю неотвратимость своего ночного и, быть может, чрезмерно эмоционального, а потому и поспешного поступка, звонит мне, чтобы, услышав мой голос, по тону определить, готов ли я принять ее обратно… Звонит, но, когда я беру трубку, медлит и молчит… Я слушаю это молчание и думаю, что это звонит одна моя знакомая… Она время от времени ночует в моей постели…
