– Официально. Но почему вас это интересует?
– Меня интересуете вы, в первую очередь.
– Максим, что вы такое говорите!
С ее губ готова была сорваться целая тирада: я вас старше, но не хочу быть снова только любовницей, я могу еще рожать, я здоровая, полноценная женщина, которая тоже имеет право еще раз выйти замуж и устроить свою личную жизнь; я хочу детей, семью, я хочу, чтобы мои чувства уважали, я не вынесу еще одного бессмысленного и унизительного романа; с меня хватило Михаила.
Но вместо этого она лишь отвернулась к окну и нервно сглотнула, боясь подступающих слез. Она не хотела, чтобы ее жалели.
– Я говорю то, что думаю, что чувствую. Я как увидел вас, так только о вас и думаю. И не только ради дружбы я готов служить вам. Вы мне очень нравитесь, Анна, очень.
– Максим, это несерьезно. В Москве так много женщин моложе меня…
Вот она и сказала это. Подчеркнула свой возраст, точнее, разницу в возрасте.
– Я был бы счастлив, если бы вы позволили мне время от времени видеть вас даже после того, как мы уладим все ваши дела, связанные с этой девушкой. Я могу хотя бы надеяться на это?
Она пожала плечами, не зная, что и ответить. Ей было спокойно и уютно рядом с этим молодым и сильным парнем. Она даже готова была поверить в то, что он увлечен ею. А почему бы и нет? Ведь любит же ее (правда, по-своему) Миша. И Григорий. Они оба такие разные, и любовь у них разная, но все они видят в ней прежде всего привлекательную женщину, и она чувствует это. «Но с Максимом было бы все по-другому, – вдруг подумала она. – Чище, искреннее и по-настоящему». Это были уже мечты.
Свет уличных фонарей проплывал, покрывая позолотой их лица, плечи. Ночная Москва блистала, как гигантская, обтянутая темно-лиловым бархатом витрина ювелирного магазина со сверкающими на ней бриллиантами.
– Вы не ответили мне.
– Максим, вы не должны давить на меня. Пусть все будет естественно, понимаете?
– Да уж куда естественнее, – вздохнул Матайтис и еще крепче сжал руль.
Глава 7
Самостоятельные шаги
– Александр Борисович Вегеле… – повторила Маша спросонья за Анной и замотала головой. – Нет, никогда не слышала этой фамилии. И никаких ассоциаций.
– Ну и бог с ним, – сказала Анна, гладя ее по голове, как тяжелобольную. – Знаешь, Машенька, я сегодня смертельно устала. Но не столько даже физически, сколько по-женски.
– В смысле? У тебя болит живот?
– Нет. У меня болит женское самолюбие. Я страдаю при мысли, что все мужчины вокруг обманывают меня. Они говорят мне о любви, а сами пользуются мною, понимаешь?
