– Теперь ты понимаешь, что значит быть женой следователя? – Марк взял ее за плечи и обнял. – Ты извини, что я был так резок, но ты не должна открывать дверь, пока не убедишься, что это не опасно…
– Марк, да что с тобой? Ты ведешь себя так, словно знаешь, что мне грозит реальная опасность…
– Нет, Рита, дело вовсе не в этом, просто я никогда не любил и ужасно боюсь тебя потерять… Но веду я себя действительно странно… Ты прости меня… Еще этот конверт…
– Тебе дать перчатку?
– Достаточно носового платка…
Марк тщательно вытер конверт, объясняя по ходу дела Рите, что на нем остались отпечатки ее пальцев, после чего выбросил его из окна подъезда во двор. Вернулся домой и запер дверь на все три замка.
– Ну вот и все. Я не хочу даже и думать о том, что там могло быть…
– И не думай. Жаль, что так получилось. Мы не должны были вообще реагировать на звонок. Мало ли где мы можем быть? Нас нет дома, и все.
– Так тоже нельзя. У тебя есть семья – мама, сестра… Да и подружки твои… проблемные…
– А что с Вероникой, ее уже отпустили?
– В восемь часов должны были… А сколько сейчас?
– Половина девятого… Значит, она сейчас дома… Марк, пожалуйста, позволь мне пойти к ней… Она сейчас в таком состоянии… и совершенно одна…
– Рита, я же только что говорил тебе о том, что ты должна быть осторожна, и ты тут же просишься к Веронике, в дом, где прошлой ночью было совершено убийство!
– Но я же не могу теперь сидеть в четырех стенах и никуда не выходить! Веронике нужна моя помощь!
– Так пригласи ее сюда. Уверен, она согласится, тем более что и ей сейчас будет неприятно находиться в собственной квартире… Ей наверняка вернули телефон, и, если он не успел разрядиться, ты сумеешь до нее дозвониться прежде, чем она доедет до дома… Звони.
– Ты не против, если она останется здесь ночевать?
– Нет. К тому же у меня есть кое-какая работа, и я поработаю у себя дома…
Рита набрала номер Вероники.
– Ты где?
– Рита? Я в магазине. Понимаю, тебе Марк сказал, что меня отпустили… Но домой ехать не могу, я хожу по супермаркету уже минут двадцать… Мне страшно, нервы на пределе…
– Приезжай ко мне, я тебя жду. Успокоишься, придешь в себя… Видишь, как все хорошо сложилось: тебя отпустили…
– Я приеду. Спасибо тебе, Рита…
Саша Райкова готовилась к свиданию с вечера. Привела в порядок квартиру, все вычистила до блеска, сменила постельное белье, купила и поставила в гостиной вазу с букетом темно-желтых красивейших и душистых роз (нисколько не беспокоясь о том, что ее любовник воспримет желтый цвет как символ разлуки, – она была уверена в том, что теперь-то в ее личной жизни произойдут существенные перемены и разлука им не грозит, а как раз наоборот) и даже спальню украсила новыми розовыми шторами. Утром приготовила мясной пирог, салат и бисквит. Сбегала на рынок за копченой рыбой. Она отлично знала вкус своего любовника, потому что наблюдала его семейную жизнь несколько лет со стороны и имела возможность изучать процесс изнутри: Георгий был мужем ее родной сестры. Но если раньше их отношения ограничивались лишь внешними проявлениями симпатии друг к другу и воспринимались окружающими как родственные, то с недавних пор все изменилось: Георгий признался Саше в своих чувствах и сказал, что только неуверенность в себе и природная робость мешали ему сделать это раньше. Саша, одинокая, разведенная (первый и последний брак продлился три дня, о нем даже не вспоминалось) тридцативосьмилетняя женщина, восприняла это признание как знак свыше и стала мысленно готовиться к настоящей борьбе за любимого. Конечно, Тамара была красивой женщиной, яркой, умной, властной, а потому Саша понимала, что отбить у нее мужа будет нелегко. Но даже сама мысль о том, что она, Саша, теперь будет иметь отношение к семье Тамары, к ее личной жизни, к мужу, наконец, грела ее выстуженную одиночеством душу и давала надежду на собственное счастье. Сколько можно было наблюдать за замужней жизнью благополучной и удачливой сестры, пора устраивать свою личную жизнь.
