- Я обязательно буду заходить, учитель. – Прошептал я и обнял старика, растроганного и прослезившегося. Улыбнувшись маме, Тулис пошел из гостиной. В это мгновение он казался старше и сгорбленнее, чем все годы службы в нашем доме.
Я же стоял посреди гостиной сам не свой, растерянный, с замершими слезами в глазах. Я знал его всю жизнь. Из года в год, изо дня в день он был рядом, как часть нашего дома и семьи. Только теперь я понимал, что люблю этого старика и стало больно в груди от того, что теперь его не будет рядом.
- Иди сюда. – Сказала мама тихо, шевельнув ладонями поднятых рук. Если она обнимет меня, будет еще хуже. Резко развернувшись, я вышел.
- Да, Целесс. – Обернулся я к парящему на уровне груди кругу в дальнем углу кабинета. Развернув сверток с зеркалом души, поставил сферу на один из столов в кабинете.
- Пошли купаться.
- Я устал. – Сказал я, не думая. Возможно, поверит.
- От жизни, что ли? – Усмехнулась подруга.
Обернувшись к проекции, я легонько улыбнулся.
- Ну, пошли. Погода необыкновенная, море теплое…
- Целесс, я серьезно - устал. Мы сегодня делали примерки для балахона к школе… Потом еще…
- При встрече расскажешь.
- Целесс…
- Андрес, не надо убеждать меня в том, что ты ленивый зануда. Я это и так знаю. Ты хочешь, чтобы я зашла за тобой?
- Не надо.
- Значит, сам прилетишь?
- Прилечу… - Вздохнул я.
- И не смотри на меня так! Жду у моря.
Я усмехнулся: Целесс! Вот кому никто и никогда не может отказать. Маленькая принцесса Зальцестера. Даже, боюсь представить, кем она станет, когда вырастит.
Проходя по коридору, я остановился у приоткрытой двери родительской спальни. Не думал, что мама свалится замертво, хотя как раз это было ожидаемо после бессонной ночи. Тихо подойдя к кровати, я присел на корточки. Есть ли на свете женщина более красивая, чем моя мама? Я смотрел на ее беспокойные глаза под плотно закрытыми веками и дрожащие реснички. На плотно сжатые губы и острые скулы. Во мраке спальни она не казалась такой изможденной, как при свете. Лишь, бессильно откинутая рука придавала ей уставший вид. Я прикоснулся к маленькой ладошке. Осторожно расправил пальцы, чувствуя, как переворачивается все внутри. Желая откинуть локон, упавший на глаза, поднес ладонь к ее лицу. Но одернул руку и, горя от стыда и бессилия, встал и стремительно вышел.
Найти Целесс на побережье, где мы обычно купались, было не сложно. Птица ее, белая как снег, лениво топталась среди редких деревьев поодаль. Целесс же млела на послеполуденном солнышке рядом с водой.
