Маверик размахнулся - и металл цепей, плача стальным звоном, лопнул. Рой едва дотронулся до освобождённой медной ручки, как дверь распахнулась, пахнув на странствующего рыцаря плесенью, пылью и...потом! Человеческим потом! Разило так, что Маверик закашлял - он, бывалый, прошедший навоз конюшен, смрад разложения и рыбу "второй свежести", закашлял! И, между тем, Рой улыбался: вот, наконец, настоящая жизнь оказалась рядом!
Двери вели в маленькую прихожую, откуда расходились направо и налево коридоры. Маверик, принюхавшись, избрал последний - и не прогадал. Рой шёл вперёд, держа Жуайез наготове, а таинственные стоны и хрипы становились всё громче и громче. Вскоре рыцарь почувствовал, что пол...дрожит! Дрожит, будто ветхий мост, стонущий от топота гвардейской кавалькады. Маверик прибавил шагу, провожаемый отсветами ламп, огоньками свечей и взглядами бургомистров, запечатленных на холсте давным-давно сошедшими в могилу художниками.
Гул и стоны становились всё громче - но и коридору уже был виден конец. Маверик, прежде чем сделать последний шаг и оказаться рядом с...чем-то, поцеловал клинок Жуайез.
- Не подведи меня, прошу, - отстранившись, одними губами прошептал Рой.
Меч одобрительно зазвенел.
- Я знал, что могу на тебя положиться, - рыцарь нашёл в себе силы, чтобы улыбнуться, и ворвался в главный зал ратуши. - Монжуа! Монжуа! Монжуа!
Маверик трижды выкрикнул привычный Жуайез девиз - и опешил, едва не выронив меч. Рой наконец-то взглянул на то, что прежде было залом.
Почему - прежде? Опять спрашиваете, снова торопите, в который раз спешите...Почему да почему! Да потому, что нельзя словами точно описать то, что предстало глазам Роя.
Но - я всё же попытаюсь...Молчите? И правильно делаете, сейчас лучше не шуметь, а то ведь...А потом...И уж затем- того...Да-да, милостивые государи мои, именно это я подразумевал, говоря "того"...
Лишь каким-то чудом не задевая потолка (а между ним и полом было добрых пять жирондских локтей!), возвышался гигант-урод - или уродливый гигант, кому как больше нравится. Коричневый, точь-в-точь как обожженный глиняный кувшин...Проклятье! Так ведь гигант и был глиняным! Ну точно - керамическое подобие человека! Приплюснутая скуластая голова, скошенный лоб, толстогубый рот, чёрные глаза-провалы, горбатый, но всё же мощный торс борца, огромные ручищи, каждая толще векового дуба, и ноги-утёсы. В тени этой громады водили безумный хоровод люди. Кого здесь только не было! И ремесленники в измятых фартуках, и детишки, извалявшиеся в грязи, и дамы в весьма и весьма вызывающих нарядах, и хмурые стражники в тронутых ржой кольчугах, и нищие в ужасных лохмотьях...И все они...Да, точно! Все они были обмотаны цепями, тянувшимися к самому потолку.
