- Ты знаешь моё имя, - снова улыбка тронула губы Роланда. - Тогда скажи королю... что ... случилось... здесь.
Говорить рыцарю было всё труднее. Голос его стал хриплым.
- Господин, я расскажу, - пришёл на помощь верный паж. - Поберегите себя, прошу!
- Нет, Франсуа, пусть менестрели когда-нибудь скажут, что Роланд сам поведал о своём последнем подвиге. Дай насладиться... воздухом... в последний раз. Мы удержали этот холм... - Роланду с трудом удалось вздохнуть. - Ронсеваль... Скажи... королю... что мы превратили его в крепость... Скажи, что стенами его стали наши сердца... А души - башнями...
Роланд замолчал на несколько мгновений. Он собирался с силами, чтобы продолжить просьбу...
- Скажи королю... Он... поймёт... И... подари... моей... Жуайез кровь врагов и... пение битвы... Прошу тебя... Иди к моему королю... А Франсуа пусть сделает всё, что нужно...
Роланд протянул руки к Жуайез, желая проститься с нею:
- Монжуа! - из последних сил выкрикнул рыцарь.
Руки героя безвольно опустились. Глаза остекленели. Душа покинула Роланда. Вернейшего рыцаря короля не стало...
До самого заката Маверик и паж копали могилу для рыцаря. Ничего, кроме щитов, пригодного для рытья не было. Но земля была такая твёрдая, потрескавшаяся от жары, что сперва пришлось избить руки в кровь, прежде чем пробиться к более мягким слоям. Черноволосый Франсуа трудился даже больше, чем Рой, из последних сил. Взгляд паренька был пустым: он пытался скрыть свою боль, устранившись от мира, истязая себя однообразным, тяжёлым трудом. Но наконец-то, ближе к вечеру, могила была вырыта.
Когда Рой опустил Роланда на холодную землю, из эфеса Жуайез потекли капли влаги. Меч прощался с возлюбленным хозяином. А землю, которой засыпали рыцаря, оросили слёзы Франсуа, которые он пытался скрыть. Маверик сделал вид, что ничего не заметил, щитом сгребая землю.
Теперь путь Маверика Рой лежал в столицу Жиронды. Франсуа отказался составить компанию нынешнему фокуснику, сказав, что по правилам Жиронды требуется отстоять в бдениях над могилой рыцаря сутки, не прекращая молиться за упокой его души. Рой, понимая, что молитвами сыт не будешь, отдал большую часть своих и без того скудных запасов пареньку. Тот принял их с напускным спокойствием, но в глазах Франсуа легко читалась огромная благодарность. А желудок не уставал твердить, что очень даже не против небольшого перекуса. А вид трупов, похоже, совершенно не смущал пажа. Что ж, Жиронда - она и есть Жиронда...
