Расцвет деятельности тов. Кирова относится ко времени руководства им ленинградской организацией.
Он учил ленинградских коммунистов тому, что «самое ценное, самое дорогое, самое близкое для всех большевиков — это ленинское воспитание членов нашей партии».
Исключительный интерес представляет доклад тов. Кирова на общегородском собрании пропагандистов в Ленинграде 8 октября 1927 года. Тов. Киров указывает в своем докладе на огромное значение для всей работы нашей партии культурного развития наших рабочих, их искушенности в революционной теории. Тов. Киров напоминает, что при царизме, в период подполья наша партия была сильна своей марксистской закалкой. «Наша партия, в то время немногочисленная, была сковала глубоким революционным сознанием и достаточно полным знанием учения Маркса», — говорил он. (С. М. Киров. — «Статьи, речи, документы», ар. 317). Необходимость знания революционной теории и умения применять ее на практике не уменьшилась, а возросла для всей партии и для каждого ее члена после победы революции. «В то время, когда мы не стояли у власти, мы не были ответственны за все то, что нас окружало, но мы были ответственны за чистоту нашей партии, за чистоту ее принципов. Сейчас же марксистско-ленинскую теорию приходится вкладывать в практическую жизнь, на основе этой теории строить нашу практическую жизнь». (Там же, стр. 320). Поэтому он едко высмеивает нездоровые настроения, приводящие к недооценке значимости овладения революционной теорией. «Есть, — говорил тов. Киров, — такие товарищи, которые привыкли к тому, что за них кто-то подумает, решит, а их дело в сущности выполнять то, что им предложено. Им предложат, и они выполнят самым добросовестным и самым точным образом, на сто процентов, но чтобы ему самому пошевелиться, — он считает, что это не его специальность». (Там же, стр. 323).
Железная дисциплина, которая связывает членов нашей партии, организационное единство основаны на единстве идейном, на вооружении нашей партии теорией марксизма-ленинизма. Именно оно, — указывает товарищ Киров, — вооружение передовой революционной теорией, «послужило главным основанием того, что наша партия, окруженная в то время (в период подполья. — В. Б.) самыми разнообразными течениями… которые численно и в смысле своего общественного веса, если можно так выразиться, превосходили нашу партию, все-таки сумела отстоять свои позиции и сумела совершить то великое дело, которое мы сейчас продолжаем». (Там же, стр. 31 9).
