Жалость к себе сменилась праведным гневом. Есть время красть шляпы и есть время не красть их. Лорд полагал, что у него их вообще нельзя отнимать. Глаза его грозно сверкнули, а голос подошел бы королю Лиру.
— Клара, — сказал он, — это ты ее взяла?
Она не обратила на вопрос никакого внимания, поскольку интересовалась только своими делами. Конечно, к людям она лезла, как лезут сельские леди в грубых башмаках и спортивных костюмах, исправляющие нравы и манеры ближних так, что тем пора бы поднять хорошее восстание. На месте опекаемых селян, нередко думал лорд Шортлендс, он бы сдался без боя и просто лежал лицом к стене.
— Чье это? — спросила она, протягивая ему какую-то пакость, оказавшуюся альбомом для марок.
Как ни странно, этот альбом, сыгравший впоследствии огромную роль в жизни пятого графа, не произвел на него особого впечатления. К концу недели граф нарушил из-за него заповедь и пережил потрясение, но сейчас едва взглянул в его сторону, словно дворецкий, обнаруживший бутылку плохого вина. Грядущее не всегда отбрасывает тень.
— Что ты мне суешь?
— Это альбом для марок.
— Очень грязный. Положи на стол. Где ты его откопала?
— Он лежал в шкафу, — сказала Клара, отказываясь на сей раз от привычки оставлять вопрос без ответа. — Если он ничей, я возьму его для базара.
Тут бы заговорить о шляпе, но лорда заинтересовал альбом. Как все мы, он когда-то собирал марки и теперь испытал странную тоску, а потому, подойдя поближе, осторожно тронул находку, словно щенок, заигрывающий с черепахой.
— Да он мой!
— Почему это — твой?
— Я собирал марки.
— Чушь какая! Я сказала Дезборо, чтобы он посмотрел. Кто-кто, а он в марках разбирается.
Она не ошиблась. Муж Аделы, Дезборо Топпинг, увлекался с малых лет марками и детективами.
— Может быть, там есть что-нибудь ценное, — продолжала Клара, знавшая меру в благих делах. — Тогда мы это вынем.
Она направилась к двери, но отец вспомнил, что главного они не обсудили.
— Постой, а как шляпа? Оставил ее вчера на вешалке, а утром смотрю — нету. Шляпы не бегают. Мало того, шляпы не прыгают с вешалок. Ты ее не видела?
— А ты не видел Терри? — спросила средняя дочь, с которой вообще было трудно разговаривать.
— Терри? — удивился граф.
— Да. Ты ее не видел?
— Нет.
— Что ж, если увидишь, скажи, что Космо хочет прочитать ей второй акт.
Это имя не вызвало у графа радости.
— Космо!
— Да, Космо. Почему ты так говоришь?
— Как?
— Так.
— Нет, как?
— Ну, вот так.
— А что? — спросил лорд Шортлендс, открывая карты. — Он пузатый оболтус.
