Но что я хотел сказать, когда немного отвлекся на воспоминания о милых прошлых днях, это — что хотя почти все стихотворение улетучилось у меня из памяти, но самое сильное место я до сих пор не забыл. Там сперва, если помните, говорится:
Тум тидл ампти-пам
Тум тидл ампти-пам
Тум тидл ампти-пам
и отсюда прямо попадаешь на отыгрыш:
Эти строчки я всегда помню, и сейчас я их процитировал потому, что, стоя в недоумении перед девицей в розовом чепце, я чувствовал себя в точности, как те ребята из кавалерийской бригады. Совершенно ясно, что кто-то ошибся, а именно — тетя Далия. Почему она сказала мне, что ее окно последнее с левой стороны, когда последнее окно с левой стороны было совсем не ее, этого я понять никак не мог. Напрасно я ломал голову, ища, как выражается Сыр Чеддер, скрытые мотивы.
Впрочем, разве угадаешь тайные мысли теток? Да и не время сейчас было для пустого умствования. Первая забота джентльмена, на исходе ночи заброшенного, точно мешок с углем, в девичью спальню, — завязать светскую беседу. Именно этим я и занялся. В подобной ситуации нет ничего хуже неловкой паузы и смущенного молчания.
— Привет, привет, — произнес я как можно бодрее и жизнерадостнее. — Очень извиняюсь, что заявился в такой момент, когда вы в невинном сне распутывали клубок дневных забот,[37] но я, видите ли, вышел подышать свежим воздухом, а все двери заперли, и я решил, чем поднимать на ноги весь дом, просто влезть в первое попавшееся открытое окно. Ведь знаете, это не дело — поднимать на ноги дома. Нехорошо.
Я готов был и дальше развивать эту тему, мне казалось, я на верном пути, получалось гораздо удачнее, чем прикидываться лунатиком, изображать внезапное пробуждение: «Ах, где я?», и так далее. Очень уж глупо… Но тут Флоренс рассмеялась своим журчащим смехом.
— Ох, Берти, — проговорила она, и представьте, совсем не таким досадливым тоном, каким барышни обычно говорят мне: «Ох, Берти». — Какой же вы романтик!
— То есть как?
Она еще посмеялась. Слава Богу, конечно, что она решила не поднимать шума, звать на помощь, и прочее. Но должен признаться, что этот ее журчащий смех меня немного озадачил. Я думаю, с вами тоже такое бывало: вокруг люди хохочут, как гиены, а вы не возьмете в толк, над чем. Оказываешься в невыгодном положении.
Флоренс странно так смотрела на меня, словно на ребенка, у которого хотя и водянка головного мозга, но все-таки он душка.
— Как это на вас похоже! — сказала она. — Я вам сообщила, что моя помолвка с д'Арси Чеддером расторгнута, и вы сразу же устремились ко мне. Не могли дождаться утра. Возможно, вы даже думали поцеловать меня спящую?
