— Вустер!
Я отложил «Красного рака», которого только успел открыть, встал и подошел к двери.
— Вустер!
— Потише, приятель, — холодно сказал я в замочную скважину. — Я тебя слышал. Чего ты хочешь?
— Потолковать с тобой.
— Это исключено. Отвяжись от меня, Сыр Чеддер. Я нуждаюсь в покое. У меня побаливает голова.
— Посмотришь, как она у тебя разболится, когда я до тебя доберусь.
— То-то и оно, что тебе до меня не добраться, — удачно парировал я, снова расположился в кресле и занялся книгой в приятном сознании, что одержал над Сыром верх в литературных дебатах. Он обозвач меня из-за двери несколькими ругательными словами, постучал еще, подергал ручку и, наконец, убрался, изрыгая, конечно, проклятия.
Но не прошло и пяти минут, как в дверь снова постучали, на этот раз так негромко и вкрадчиво, что я без труда догадался, кто там.
— Это вы, Дживс?
— Да, сэр.
— Одну минуту!
Проходя по комнате к двери, чтобы впустить Дживса, я с удивлением обнаружил, что мои нижние конечности слегка как бы размякли. Словесная дуэль с давешним гостем потрясла меня сильнее, чем я думал.
— Мне только что нанес визит Сыр Чеддер, — поделился я с Дживсом.
— Вот как, сэр? Надеюсь, с положительным результатом?
— Да, я его совсем сбил с толку, бедного недотепу. Он вообразил, что сможет ко мне проникнуть просто и беспрепятственно, и прямо чуть не рухнул, наткнувшись на запертую дверь. Но у меня после этого происшествия слегка подрагивают ноги. Хорошо бы вы раздобыли мне виски с содовой.
— Разумеется, сэр.
— Тут требуется умение смешивать в точной пропорции. Кто был тот ваш приятель, обладавший крепостью десятерых, о котором вы мне на днях говорили?
— Джентльмен по имени Галахад, сэр. Вы, однако, не совсем верно полагаете его моим личным знакомцем. Это герой поэмы покойного Альфреда, лорда Теннисона.
— Неважно, Дживс. Я только хотел выразить пожелание, чтобы порция виски с содовой, которую вы мне принесете, тоже обладала десятерной крепостью. Лейте, не колеблясь.
— Очень хорошо, сэр.
Он вышел по делам милосердия, а я снова взялся за «Красного рака». Но только успел освежить в памяти улики и приступить к допросу подозреваемых, как меня опять прервали. В дверь гулко ударили кулаком. Я подумал, что вернулся Сыр, и поднялся с кресла, чтобы еще раз послать его подальше через замочную скважину, но тут за дверью раздалось восклицание такой силы и смачности, что оно могло слететь с губ лишь той, которая обучалась этому искусству среди лис и собак.
