— Да. И, конечно, я буду счастлива познакомиться с Дафной Долорес Морхед.
Имя было мне незнакомо.
— Дафна Долорес Морхед?
— Романистка. Она там будет. Я в восхищении от ее книг. Да, кстати, она пишет сериал для «Будуара».
— Вот как? — Это меня заинтриговало. Всегда интересно узнать, над чем работают коллеги-писатели.
— Вашей тете это, должно быть, стало в немалую сумму. Дафна Долорес Морхед — писательница дорогая. Не помню точно, сколько она берет за тысячу слов, но что-то колоссальное.
— Выходит, тетин журнал процветает?
— Видимо, так.
Последнюю реплику Флоренс произнесла безразличным тоном, вдруг утратив всякий интерес к тетиному «Будуару». Не иначе как ее мысли вновь обратились к Сыру. Она скучливым взглядом обвела помещение. Народу в зале, между тем, прибавилось, на пространстве для танцев толкался простой народ обоего пола.
— Ну и публика! — сказала Флоренс— Честно сказать, Берти, меня удивило, что вы посещаете такие места. Ночные клубы все наподобие этого?
Я прикинул.
— Есть похуже, есть получше. Этот, я бы сказал, средний ночной клуб. Шумновато, конечно, но вы ведь просили, чтобы заведение было побойчее.
— Я вовсе не жалуюсь. Я запишу кое-какие наблюдения. Как я себе представляю, здесь как раз такое место, куда отправился Ролло в ту ночь.
— Кто это Ролло?
— Ролло Биминстер. Герой романа.
— А, понимаю. Ну, конечно. Вышел поразвлечься.
— Не поразвлечься, а он был вне себя. В отчаянии. Он лишился той, которую любил.
— Вот это да! А дальше что?
Я воодушевился. Что бы ни говорили про Бертрама Вустера, но если мне подкинуть нужную реплику, я уж как-нибудь ее не упущу. Тут на меня можно положиться. Я откашлялся. Жареная рыба и бутылка были уже на столе. Я отправил в рот кусок рыбы и отпил содержимого бутылки. На вкус это было что-то вроде репейного масла.
— Вы меня жутко заинтересовали, — сказал я. — Он лишился, стало быть, той, которую любил?
— Она ему сказала, что не желает больше с ним ни видеться, ни разговаривать.
— Ну и ну. Тяжелое переживание. Бедняга.
— И он идет в этот злачный ночной клуб. Чтобы забыться.
— Держу пари, что это ему не удается.
— Нет, конечно. Он обводит взором весь здешний блеск и пестроту и понимает, что это все пустое. Я, пожалуй, использую для сцены в ночном клубе вон того официанта с водянистыми глазами и с фурункулом на носу, — пробормотала Флоренс, делая заметки на обороте меню.
Я плеснул себе еще глоток жидкости из бутылки, для храбрости, и набрал в грудь воздуху.
