Гедж метнулся с кресла и лихорадочно вцепился в пиджак гостя.
— И не думайте уходить!
— Итак, по зрелом размышлении, вы хотите, чтоб я остался?
— Конечно, черт вас дери!
— Думаю, решение разумное.
Гедж промокнул лоб и подобострастно взглянул на Пэки. Неужели было время, когда ему не нравился — да что там, когда не внушал обожания — этот достойный молодой человек?
— Не знаю, как и благодарить…
— Что вы, что вы! Не за что.
— Так благородно с вашей стороны. Да, именно. Благородно!
— Ну, что вы! Так, ерунда!
Запоздалое воспоминание о вчерашнем вечере всплыло у Геджа.
— Послушайте-ка, я вроде брякнул на Празднике, будто настоящего футбола в Йейле нет…
— А-а, ерунда! Забудьте!
— Нет, не ерунда! — серьезно возразил Гедж. — Так знайте, я восхищаюсь тамошним футболом. По-моему, классный футбол. — И, поколебавшись с минутку, точно бы чувствуя, что необходимо принести последнюю жертву, закончил: — Спросите меня, и я скажу: Йейл превосходит университет Южной Калифорнии на три очка.
— Ну, не на три же!
— Да-с, сэр! Именно — на три!
— На одно максимум.
— Ладно, скажем, на два, — уступил Гедж.
В каждой запутанной повести, вроде той, что рассказывается тут, наступает момент, когда добросовестный рассказчик обязан урвать минутку и устроить своего рода инспекцию, или парад различных персонажей драмы, если он желает вести честную игру. Очень удобно для читателей и способствует четкому видению, когда дается обзор событий с птичьего полета для тех, кто — не по своей вине — не умеет летать, как птичка.
Вот он, краткий обзор того, что происходило, когда Пэки Франклин явился в Шато «Блиссак».
Миссис Гедж сидит в офисе своего лондонского адвоката. Ее не удовлетворили его действия от ее имени на предмет уклонения от английского подоходного налога, и она выкладывает ему все начистоту.
Леди Беатриса Брэкен сидит в саду отцовского поместья (Уорблс, графство Дорсетшир), уже в третий раз перечитывая письмо Пэки, сообщающего об отъезде в Сен Рок. Хорошо зная, что курорт этот — осиное гнездо азартных игр и там слоняются толпы весьма сомнительных личностей, а среди них и виконт де Блиссак, она ни в малейшей степени не одобряет его выбора. Читая, она хмурится, а хмурясь, притопывает ножкой, а притопывая, приборматывает «Хм!». И отнюдь не шутит! За ленчем, когда ее тетя Гвендолин снова высказывает мнение, что Пэки — вертихвост и висельник, Беатриса ловит себя на том, что разделяет мнение допотопной дамы.
Гордон Карлайл, выглядя джентльменом хоть куда в новехонькой шляпе, новехоньких туфлях, новехоньком костюме и с гарденией в петлице, сидит на палубе парохода «Антилопа», наблюдая, как все четче обрисовывает полуденный свет красные крыши Сен Рока. На новехоньком чемодане рядом с ним — свежая наклейка, на которой востроглазый наблюдатель прочитал бы «Герцог де Пон-Андемер».
