— Тогда зачем же ехать к ним в гости? Даже неловко!
— Едем, и точка!
Это категоричное заявление повергло в уныние прелестную Джейн. Она закусила нижнюю губку, являя подавленность духа. Пэки захотелось взять ее маленькую ручку, по-дружески, разумеется, и сказать, чтобы она не унывала.
— Давно пора, чтобы кто-то показал этой дуре, — храбро заявил сенатор, — что деньги могут не все! Да-с!
Тут Джейн разразилась потоком красноречия, словно бы словечко «деньги» нажало в ней какую-то кнопку.
— Деньги! Хотела бы я, чтобы их вообще не было! Один мой знакомый говорит, что деньги губят душу, и я с ним полностью согласна. Он говорит, важен только талант, и по-моему, он прав! Если я когда-нибудь выйду замуж, то хочу, чтобы муж у меня был интеллектуальный и одухотворенный. Чтобы он писал замечательные книги! Чтобы другие интеллектуальные люди уважали бы его за ум! Чтобы у него была великая душа! Пусть у него не будет ни гроша, мне все равно, так даже лучше. Выходить замуж надо за бедных. Вот Констанс Байглоу вышла замуж за художника и говорит, это просто чудесно, сразу начинаешь ценить всякие маленькие радости. Она просто убеждена, что за богатых выходить глупо! Одна девушка вышла за богатого и страшно страдает. Я считаю, важно одно — любовь! Ну, то есть, если ты выходишь замуж за художника с великой чистой душой.
— А как насчет лакея? — перебил сенатор.
Крутая смена темы сбила Джейн с толку. Она едва коснулась излюбленной темы, не успела разойтись, и пришлось замолкнуть так резко, будто отец хлестнул ее по губам мокрым полотенцем.
— Л-лакея?
— Ну да! Я ведь просил тебя зайти в агентство по найму и нанять мне камердинера.
— Ах, да! Да! Они обещали прислать круглого человека.
— Что значит — круглого? Почему — круглого?
Пэки тоже слегка удивился. Он в жизни не слыхал, что толщина столь важна для камердинера.
— Ой, нет! Пришлют человека, чтоб ты его кругом осмотрел, со всех сторон.
— А, ладно. Все равно еще один недоразвитый придурок явится.
Внезапно, скрипуче подвыв, сенатор Опэл умолк. Так скрежещет пластинка на патефоне, когда по ней проелозит игла. Он первый раз толком взглянул на себя в зеркало и мгновенно пал духом. У него вырвались слабые булькающие звуки, лицо налилось темным пурпуром. После мгновения, когда время будто замерло по стойке «смирно», сенатор подскочил и глянул на Пэки налитыми кровью глазами.
Чувства его Пэки вполне понимал. Мало того — сострадал им. Сам он был новичком в парикмахерском деле, да еще и отвлекался на разговор отца с дочерью, и урон благородной седой шевелюре нанес изрядный. Подкоротить-то он ее подкоротил, но края свисали рваной бахромой, и, хотя стрижка смотрелась очень живописно и оригинально, вполне возможно, она не всякому понравится с первого взгляда, особенно человеку ортодоксальных взглядов.
