Через минуту Слаттери вылетел на улицу, торопясь к отелю «Дез Этранжэ».
6
Карлайл сидел все так же в баре, на том же месте. Слаттери поспешил к его столику.
— Втируша! — закричал он. — Нам подвалила удача! Дельце у нас в кармане!
Карлайл настороженно встрепенулся. Его друг, знал он, пустомелей не был. Редко Слаттери бывал таким возбужденным. Мужественный и молчаливый — вот какие прилагательные первыми просились на язык при характеристике Супа. Если уж он так возбудился, это кое-что да значит!
— Какое дельце? Про которое мы говорили?
— Ну да! Шатту это самое! Только что познакомился с типом, который там живет!
Карлайл тоже засиял.
— Как это ты умудрился?
— Да так, случайно встретились, — чуть смущенно ответил Слаттери. — Сдружились, понимаешь… выпили вместе. Ну он мне и рассказал, что миссис Гедж брюлики свои держит не в банке, а при себе. В сейфе хранит, дома. Вот так! Ты покажи мне сейф, который я не сумел бы вскрыть шпилькой, и я его съем. Чтоб мне лопнуть, — горделиво добавил Слаттери. — Истинная правда!
— Но…
— Знаю, знаю, кто-то нужен в доме. Как его туда сунуть? А вот как. Дамочка эта сегодня отплывает в Англию…
Он приостановился, чтобы эти сведения как следует внедрились в мозг слушателя, и тот проникся их исключительной важностью. Нет, не зря верил он в сметливость Гордона. Тот все уловил мигом.
— А я поеду на том же пароходе и познакомлюсь с ней?
— Правильно!
— Это нам раз плюнуть!
— Назовись лучше всего каким-нибудь ихним графом. Приври насчет связей во французском правительстве. Она, понимаешь, спит и видит, как сделать своего старикана американским послом. Пусть думает, что ты сумеешь ей помочь.
— Наплету с три короба! Поверит, будто все французское правительство пляшет под мою дудку.
— Добыча, Втируша, будет крупная, если все сделаешь, как следует. Гедж этот говорит, брюлики тянут на шестьдесят кусков!
Карлайл облизнулся. Лицо его подернулось мечтательной дымкой. Как и Слаттери недавно, он будто смотрел в даль, на Землю Обетованную.
— Если за пять дней не попаду в Шато, — сказал он, — считай, я растерял всю свою технику.
I
Чудеснейшая погода, привлекавшая летом столько туристов в Сен Рок, была не менее чудесной и по другую сторону Английского канала: Солнечный свет заливал Шато «Блиссак» и солнечный свет — сразу после четырех дней — залил улицы Лондона, озолотив тротуары, играя бликами на омнибусах и фруктовых тележках уличных торговцев, весело танцуя на лицах прохожих, ломовых лошадях и полисменах. И только в вокзал Ватерлоо, эту сумеречную пещеру, не проник ни единый солнечный лучик. Окутанный благопристойным сумраком вокзал напоминал, как всегда, собор, чьи псаломщики, поддерживая себя в форме, выпускают в свободное время пары на стороне. Сегодня хмурая атмосфера усугублялась нашествием толп взмокших родителей с выводками детей, лопатками и ведерками. Наступил первый день того, что в газетах именуют Большой Сезон Отпусков, и весь Лондон (в том числе молодежь вроде Десяти Тысяч Ксенофонат) ринулся к морю.
