– …что Виолетта вышла из дома не прогуляться по парку, что ее, можно сказать, выманили из дома в тот момент, когда она готовилась ко сну, так?
– Именно. Другое дело, кто бы это мог сделать… Вы говорите, что у моего зятя есть алиби… Поймите меня, мне трудно говорить, ведь я только что узнала, что мою девочку обманывали, что у моего зятя есть любовница… Но вы не должны верить ему. Я никогда не верила ему, а уж теперь, когда узнала такое, тем более… Что бы ни говорила вам эта женщина, не верьте ей… Они заодно. Это они убили мою девочку! Больше – некому… Тем более что выяснилось – у Виолетты ничего не пропало.
– А деньги?
– Я же только что показала вам ее кошелек… Она и не собиралась его брать с собой или же просто не успела… Понимаете, ее кто-то вызвал из дома. Назначил встречу в парке, а поскольку Дашеньку она еще не успела уложить или все же уложила, но боялась, что дочка может проснуться, ей пришлось взять ребенка с собой…
– А как вы объясните, что она была с сумкой, а в сумке – паспорт?
– Думаю, она схватила сумочку машинально, как сделала бы на ее месте любая другая женщина.
– Вы все правильно говорите, и, как я понял, вы лучше других знаете свою дочь, так вот и ответьте мне, Лидия Григорьевна: кто мог позвонить и назначить вашей дочери свидание в парке, да еще и в такое позднее время, в десять вечера? И другой вопрос: что могло заставить вашу дочь выйти из дома с дочерью в такое время? Какая тому была причина?
– Я постоянно думаю об этом… Понимаете, теперь, когда мой зять арестован, а я знаю, что он попытался обеспечить себе алиби с помощью своей любовницы, можно предположить, что ее пригласил на свидание именно он. Муж! Кто еще способен на такое? Кого еще могла послушаться Виолетта, чтобы все бросить и выйти из дома?
– Логично. Тем более что мы его подозреваем. Но все же, если предположить, что он не лжет и что на момент убийства он действительно был у Селезневой…
– Селезнева… Меня дрожь пробирает, когда вы произносите что-то имеющее отношение к тайной жизни моего зятя… Я понимаю, вы вправе рассматривать и другие версии…
– У нее были подруги? Близкие подруги или хотя бы одна?
– Конечно. Хотя не представляю, как она находила время для встреч с подругами… Во всяком случае, для меня она его не находила, твердила, что занята, что у нее много домашних дел… Но я-то чувствовала, что ей просто стыдно приходить к нам, то есть к себе домой, что у нее не все благополучно в семье, что ей тяжело живется, моей бедняжке… И она это тщательно скрывала.
