– Светлана Борисовна…
– Да, я все понимаю. Убили Олю, мою ученицу. И вас, разумеется, интересует главный вопрос: кто ее убил? Не знаю. Но, скорее всего, общество в целом, можете так и записать в протоколе.
– Я не пишу протоколов…
– Тем лучше…
Светлана Борисовна стала нервно ходить по учительской.
– Вы не могли бы охарактеризовать Олю?
– Она, если бы осталась живой, постепенно превратилась бы в красивую женщину. У нее были нежная кожа, красивые карие глаза, а волосы… Вы бы видели ее волосы… Природа наградила ее не только внешностью, но и изумительной памятью. Учеба поэтому давалась ей легко. Но очень часто на ее лице можно было заметить такое странное выражение… Она постоянно о чем-то думала, понимаете? Это не было рассеянностью, как считали многие. Думаю, она мечтала как-то изменить свою жизнь и не знала, как именно… Ей, как и любой другой девушке, хотелось хорошо одеваться, я так ее понимала… Но она одевалась, судя по всему, в секонд-хенде, хотя нередко на ней были и приличные вещи, очень яркие, женственные, да и вела она себя не как ребенок, а как маленькая женщина… Что-то неуловимое, таинственное было в ее облике, движениях… Господи, мне не верится, что ее уже нет в живых…
Женя постаралась незаметно взглянуть на свои часики – она уже понимала, что не дождется ни Шубина, ни Земцовой. Игорь наверняка повез ее домой, чтобы там она успела подготовиться к встрече гостя, какого-то Патрика. Ну и бог с ними со всеми…
– Когда обнаружили ее тело, она была хорошо одета, явно не из секонд-хенда… – заметила Женя.
– Значит, ей кто-то купил эти вещи. Вы же понимаете, что у нее не могло быть своих денег. Родители исключаются… остаются… мужчины…
– Она была проституткой?
– Да! – неожиданно твердо и в то же время с каким-то отчаянием воскликнула Каштанова. – Я просто уверена в этом! Я живу в центре города, в хорошем новом доме, но даже у нас там, в лифтах, умудряются расклеивать эти гадкие листочки с телефонами «кисок». У меня тоже хорошая память, и я, как классная руководительница, сразу узнала один телефон, к тому же он легко запоминается… Позвонила, трубку взяла Оля, я узнала ее голос…
– Вы рассказали кому-нибудь об этом?
– Только людям из прокуратуры, буквально вчера, а до этого я беседовала с Олей, сказала, что я все знаю, что она губит себя и все такое… Но знаете, когда я посмотрела в ее глаза, я вдруг с ужасом поняла, что она меня не слышит… Она смотрела мимо меня. Полная утрата чувств… Я попыталась предложить ей работу, сказала, что устрою ее в офис к моему мужу, где она будет выполнять несложную бумажную работу, и знаете, что она мне ответила? – Каштанова усмехнулась, и в глазах ее блеснули слезы. – Она сказала мне, что не уверена, что мой муж не сделает с ней то же самое, что с ней делают другие мужчины… Она сказала, что все мужчины – скоты… Она была испорчена мужчинами и той жизнью, которой ей приходилось жить. В ней словно не осталось ничего живого. И это при ангельской внешности… И еще признаюсь… Я вдруг испугалась, что не настолько хорошо знаю своего мужа, чтобы быть уверенной в том, что он не прикоснется к Оле… Представляете? Она – опытнее меня…
