Пожалуй, он был прав, Леня. Действительно, он волновался.
– Что случилось? Деньги забыл или опять язва открылась?
– Дурак ты, Концевич… Вечно тебе в голову всякая ерунда лезет… И какого ты обо мне вообще мнения? Считаешь меня алкоголиком?
– Леня, да что с тобой? Все нормально… Ты такой же алкоголик, как и я… Что случилось-то?
– Понимаешь, брат, сижу я сейчас за нашим с тобой столиком, возле окна, ну, ты знаешь, да? И вот. Напротив меня за столиком сидит один молодой хлыст… Вернее, нет, нормальный парень, хорошо одет, между прочим, не пьяный в отличие от меня…
– Ну? – Концевич подумал, что Ларисе он уже не станет звонить. Поздно, да и настроение не очень-то… Все желания, какие были еще четверть часа назад, исчезли. Хотелось только спать…
– А рядом с ним сидит, угадай, кто?
– Леня, ну откуда мне знать, кто… – И вдруг его словно прострелило: – Лара? – И сон сразу исчез. Он зажмурился и распахнул глаза, словно впуская сумерки спальни вместе с источающей беду телефонной трубкой. – Лариса?
– Нет. Я не стал бы тебе звонить, если бы увидел Ларку… Я не такой, ты знаешь. Но это Вера.
– Какая еще Вера? – Не успел еще ни о чем подумать Концевич. Имя его жены после ее смерти как-то стерлось из памяти, во всяком случае, оно уже почти ни с кем не ассоциировалось (любопытная и любящая поворошить раны Ларка сказала, что он никогда не любил свою жену, вот дурища!) – имя, как имя.
– Толь, ты что? Вера – твоя жена.
– Леня… Может, ты забыл…
– Да нет, ничего я не забыл. Я знаю, брат, что она умерла, я сам был на похоронах… Она лежала в гробу – мертвее не бывает… Но говорю же – я сейчас вижу ее.
– Что, так сильно похожа? – Концевич почувствовал, как кровь прилила к лицу. Что-то нехорошо стало…
– Говорю же – Вера. Точная ее копия.
– Может, у Веры была сестра-близнец?
– Не знаю. Но я не мог тебе не позвонить, сам понимаешь… Ладно, старик, извини, что потревожил… Жаль, что тебя здесь нет, сам увидел бы, оценил… ну просто твоя жена. И одета так же, я хочу сказать, в ее стиле… Такое платье… вырез.. грудь… красотка, как Вера. И губы… Ты вот говорил, что она слишком ярко красит губы, но ты не понимаешь, это красиво, это очень красиво… Губы, как вишни… У тебя была красивая жена. А эта… Если хочешь, приезжай…
Но он знал, что не поедет. Да и глупости все это. Просто Леня выпил…
Они попрощались, Анатолий отключил телефон, вымыл посуду, принял душ и лег спать. Но сна не было. Он лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к шуму дождя за окном (была ранняя весна, холодная, с ветрами, мокрым снегом и дождями), и представлял себе уютный, погруженный в красновато-оранжевый свет, зал ресторана, Леню за столиком, нахально разглядывающего похожую на Веру женщину… Вот черт, надо было спросить про возраст…
