– Что это за человек и откуда ты его знаешь?
– Тебе-то какая разница, откуда я его знаю. Он не молод, но очень богат. Тебе не придется много работать.
Последние слова больно задели ее. Она вперила в отца тяжелый и полный ненависти взгляд и вдруг подумала, что она обрадовалась бы, если бы он умер. Вот взял и умер. Подавился, к примеру, булкой и задохнулся.
Они приехали на улицу Лунную поздним вечером.
– Подожди меня здесь, на скамейке. Не кури. Он не любит курящих, – сказал отец и скрылся в подъезде многоквартирного дома. Но Аля за то время, что он отсутствовал, выкурила аж три сигареты. После чего зажевала мятной конфетой. Было холодно. Шел снег. Над головой стыли равнодушные звезды, которым не было никакого дела до нее, Али, которую привели сюда, как овцу на заклание. И кто? Собственный отец.
– Иди, он ждет тебя.
Она очнулась. На синем пальто отца сверкали снежинки. А непокрытая голова с черными кудрями казалась посыпанной новогодними блестками. Але вспомнилась елка в школе, запах хвои и мандаринов, ласковые мамины руки, надевающие на голову маленькой Али сделанную из картона корону с фальшивыми жемчужинами. Марлевое накрахмаленное платье Снежной королевы, сшитое мамиными же руками, сделало в тот памятный вечер Алю королевой бала. Мама умерла весной, не дождавшись Восьмого марта. У Али до сих пор хранится приготовленный для нее подарок – желтые, сделанные из перьев, цветы и крохотная коробочка духов «Чайная роза».
Но все это было в другой жизни. Сейчас же ее ждал мужчина, готовый заплатить ей или отцу за то, чтобы она жила с ним. Жила и спала. Занималась мерзостью. Иначе как можно назвать отношения восемнадцатилетней девушки со стариком?
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – Она посмотрела на отца и чуть не отшатнулась от этих немигающих, ледяных, таких родных и одновременно чужих глаз.
– К чему говорить бессмысленные слова, когда и так все ясно? Иди, ты сама поймешь, как долго сможешь находиться у него.
– А деньги? – спросила она дерзко.
– Деньги, часть, он мне уже дал, чтобы я смог на что-то существовать, а остальное получишь, как только тебе надоест жить у него.
– Он хотя бы… нормальный?
– Иди и ничего не бойся. – Он даже обнял ее и прижал к себе, как если бы они стояли не возле подъезда ее будущего содержателя, а перед дверями аудитории, в которой ей предстояло держать экзамен.
Аля вошла в подъезд, поднялась на третий этаж и замерла перед массивной дверью, обитой лоснящейся кожей. Позвонила. И тотчас дверь отворилась. Она увидела на пороге мужчину в халате. На вид ему было лет шестьдесят. Седые волнистые волосы, красноватое лицо, аккуратная бородка.
