«Беломор» не просто папиросы. Это раритет.
* * *
Папирос «Ира», оставленных Маяковским от старого мира, я не застал. Видимо, шутка поэта чем-то не угодила – едва Владимир Владимирович покинул сей мир, за ним отправились и любимые папиросы. Да бог с ней, с «Ирой», было довольно много других. Мой отец курил «Дели». Но в ту пору мы все, как один, вверглись в борьбу с низкопоклонством перед заграницей, и белые пачки с золотистой полосой поперек провалились в историческую прореху. И взрослые перешли на «Беломор». Пачки были цвета «блю-жандарм», и по заказу ОГПУ на них изображалась трасса Беломоро-Балтийского канала им. товарища И. В. Сталина, где, к умилению Максима Горького, «черти драповые», то есть доблестные чекисты перевоспитывали такие отбросы социалистического общества, как филолог Лихачев или поэт-футурист и театральный режиссер Игорь Терентьев. Последний по сему случаю оставил стихи:
Кремль!
Видишь
точку
внизу?
Это я
в тачке
везу
Землю
социализма.
Выпущенный на волю с орденом Трудового Красного Знамени, через два года Терентьев был расстрелян.
А в середине 50-х, когда пустили в строй другой каторжный канал (Волго-Дон, стройку социализма), и пачка обрела современный вид: карта СССР с обозначением основных пунктов перевоспитания нытиков и маловеров.
Но папиросы были чрезвычайно популярны. «Беломорина» воспета как в блатном фольклоре, так и в вольной советской песенной лирике. «Куришь свой „Беломор“», – припомнилось без начала и конца, но с голосом Майи Кристалинской в придачу. А начиная с известной картины Петра Белова, пачка «Беломора» стала непременным атрибутом соц-арта.
Иностранцы, как известно, из России в качестве лучшего сувенира вывозили черный хлеб и «Беломор». Рассказывали такой случай. Один француз, аспирант МГУ, пристрастился к нашему «Беломору», курил только его и однажды у табачного киоска начисто забыл название папирос. И он попросил:
– Дайте мне эти… эти… М-м-м… О! «Освенцим»!
* * *
Сам я начал курить не с «Беломора». Мы его тогда презирали. В моду входили тихие сумерки с блюзом из радиолы, кофе и бокал сухого вина при свечах. Девочки курили болгарскую «Фемину» – иноземно длинные слабые сигареты с позолотой на мундштуке в алых коробках, мальчики – отечественный «Дукат» в золотых пачках по десять штук ценой в семь рублей. Потом «Дукат» сменили на болгарский «Джебел», «Шипку» или «Вегу» в изящных выдвижных коробочках, как и «Дукат», по десять штук в пачке. Представьте себе, в такой тихий интимный вечер при свечах кто-то вытащит грубый «Беломор» – как пошло!
