- Черт знает какая жара, - сказал Бруно, - двадцать восемь в тени! Должно быть, завтра будет заморозок. Я как раз накрыл полиэтиленовым парником лучшую грядку с мухоморами. Кстати, эта проклятая зверюга не попалась в капкан, хотя опять излазала весь участок! - но, вспомнив, что Лайзу не интересует эта тема, продолжал:
- Возможно, скоро я разбогатею. Цены на мухоморы на рынке в Кримзон-Сити так высоки! Знаешь, я хотел тебя угостить: суфле из толченых осьминогов, баобабовый сок...
Но Лайза, как всегда, не притронулась ни к одному из его угощений.
-...Потрясающе, - удивлялся Бруно через полчаса, разглядывая линии ее ладони, - отчего у тебя такие нежные руки? У девушек в здешних краях обычно не бывает таких рук. Работа в земле, да и просто - все это... Ты ведь выросла и все время живешь здесь?
- Да, - хитро улыбнулась Лайза.
- Странно... Еще вот, знаешь, мне нравится: у тебя волосы едва до плеч - а ведь самое то, что надо! Здешние обычно отпускают волосы, ну, парикмахеров-то нет, грива - во, а толку?.. Наверное, у тебя прирожденный вкус. Мне нравится, как ты одеваешься. Мне все нравится. Вот только браслет у тебя так себе...
- Много ты понимаешь в браслетах! - испепеляюще посмотрела Лайза. Видимо, она собиралась замкнуться и обидеться, а этого Бруно допустить никак не мог, поэтому подошел и поцеловал ее, взяв ее голову своими руками, а в следующую секунду оба оступились и упали на одиннадцать поролоновых матрасов, сложенных для просушки на веранде в одну стопку, и лежали так целую вечность, пока рядом с ними не шлепнулся большой колорадский жук, обожженный светом керосиновой лампы. А может, птичка. Или даже летучая рыбка.
- Почему ты никогда не остаешься на ночь? - спросил Бруно, когда солнце село за водонапорную башню, - Ведь ты же не тринадцатилетняя девочка!
- Сегодня ни в коем случае, - пропела Лайза, - Но вот, скажем, завтра...
- О!!!
- Однако не очень-то на что-то такое сразу рассчитывай! И вообще, может быть, я еще девственница. В здешних краях в моем возрасте это более чем естественно...
...Их прощание было теплым, как никогда.
- Ты по-прежнему считаешь, что мне не стоит тебя провожать? - спросил Бруно.
- По-прежнему. Возвращаясь назад, ты обязательно утонешь в болоте. Ведь тропинку знаю только я! Пока, - и Лайза улыбнулась в последний раз.
Бруно ничего не мог делать в этот вечер, хотя все, за что бы он ни взялся, сразу грозило получиться. Поздно ночью, выйдя на крыльцо, он услышал сквозь моросящий дождь какое-то шуршание у любимой грядки - приглядевшись, он различил зверюгу, ее профиль хорошо был виден на фоне белого парника; то ли ласка, то ли лемур, то ли соболь - осторожно принеся дробовик, он тщательно прицелился в голову и выстрелил, и по короткому хриплому писку понял, что не промахнулся. "Удача! - думал Бруно, - Сегодня удивительно удачный день!"
