— Мужайся, Гасси! Вспомни Архимеда.
— На кой черт?
— Его убил рядовой солдат.
— Ну и что?
— Конечно, приятного мало, но я не сомневаюсь, что умер он с улыбкой.
Моя бестрепетность произвела должное воздействие. Он слегка притих. Не стану утверждать, что нас можно было принять за французских аристократов, которых везут в телеге под нож гильотины, но некое отдаленное сходство все же наблюдалось.
— Когда она тебе сказала?
— Не так давно, на террасе.
— Она не разыгрывала тебя?
— Какое там.
— А не было…
— Озорного блеска в ее глазах? Не было. Никакого блеска не было и в помине.
— Слушай, может быть, есть способ ее остановить?
Я знал, что он заведет об этом разговор, но уж лучше бы не заводил. Нам предстояли долгие бессмысленные препирательства.
— Способ есть, — сказал я. — Она обещала, что откажется от своего кошмарного намерения, если я украду у папаши Бассета серебряную корову.
— Это тот сливочник, который он показывал нам вчера за ужином?
— Тот самый.
— Но зачем его красть?
Я объяснил ему положение дел. Он выслушал меня с большим вниманием, и его лицо посветлело.
— Ах, вот оно что! Теперь я все понял. А раньше в толк не мог взять, почему она так себя ведет. Казалось — полная бессмыслица. Ну что ж, отлично. Выход найден.
До чего же тяжко убивать воскресшую надежду! Но что делать, придется.
— Не сказал бы, потому что я к этой проклятой корове и близко не подойду.
— Как? Почему?
— Потому что тогда Родерик Спод превратит меня в отбивную, он мне поклялся.
— Господи, при чем тут Родерик Спод?
— В деле серебряной коровы он выступает ее защитником. Несомненно, из уважения к старикашке Бассету.
— Хм! Не боишься же ты Родерика Спода?
— Представь себе, боюсь.
— Чушь собачья! Не может этого быть, уж я-то тебя знаю.
— Ничего ты не знаешь.
Он заходил по комнате туда-сюда.
— Берти, ну почему надо бояться Спода? Здоровенная туша, пока он повернется, тебя и след простыл.
— Не имею ни малейшего желания состязаться с ним в беге.
— И главное — тебе вовсе не обязательно потом здесь оставаться. Сделал дело — и тут же смывайся. Пошли священнику записку после ужина, вели в полночь быть в условленном месте, и с Богом. Рассчитаем время. От двенадцати пятнадцати до двенадцати тридцати ты крадешь корову. Нет, накинем еще десять минут — мало ли что, — это будет без двадцати час. Без четверти ты уже в конюшне и заводишь автомобиль. Без десяти — мчишься как ветер по дороге в Лондон, все прошло без сучка и задоринки. Не понимаю, чего ты боишься? Мне кажется, все так просто, маленький ребенок справится.
