— Как же иначе.
— Знаю, но почему-то я об этом сначала не задумывался, а когда задумался, мне будто кирпич на голову свалился. И знаешь, почему мысль об этом спиче повергла меня в такой кромешный ужас? Потому что среди гостей на завтраке будут Родерик Спод и сэр Уоткин Бассет. Ты хорошо знаешь сэра Уоткина?
— Не очень. Он меня однажды оштрафовал на пять фунтов в полицейском участке.
— Можешь мне поверить: упрям, как осел, к тому же нипочем не хочет, чтобы я женился на Мадлен. Во-первых, он спит и видит выдать ее за Спода, который, должен заметить, любит ее с пеленок.
— В самом деле? — вежливо отозвался я, пытаясь скрыть изумление по поводу того, что кто-то иной, кроме дипломированного идиота вроде Гасси, способен по доброй воле влюбиться в сию барышню.
— Да. Только она-то хочет замуж за меня, но это еще не все: Спод отказывается на ней жениться. Он, видите ли, возомнил себя избранником судьбы и считает, что брак помешает ему выполнить его великое предназначение. В Наполеоны метит.
Тьфу, совсем он меня запутал, надо сначала со Сподом разобраться. Нечего приплетать сюда Наполеона.
— О каком предназначении ты толкуешь? Он что, какая-нибудь важная шишка?
— Ты газет совсем не читаешь, да? Родерик Спод — глава и основатель «Спасителей Англии», это фашистская организация, ее чаще называют «Черные трусы». Спод задался целью сделаться диктатором, — если только его сподвижники не раскроят ему череп бутылкой, у них чуть не каждый вечер попойки.
— Вот это фокус!
До чего же я проницателен, сам себе удивляюсь. Как только я увидел Спода, я подумал, вы, надеюсь, помните: «Черт подери, Диктатор!», — и он действительно оказался Диктатором. Я попал в самую точку, не хуже знаменитых сыщиков, которые увидят идущего по улице человека и методом дедукции определяют, что он удалившийся от дел фабрикант, его предприятия изготовляют тарельчатые клапаны, зовут этого прохожего Робинсон, он страдает от ревматических болей в правой руке, живет в Клапеме.
— Провалиться мне на этом месте! Так я и думал. Бульдожья челюсть… Сверлящие глазки… И, конечно же, усики. Кстати, ты оговорился: не «трусы», а «рубашки».
— Не оговорился. К тому времени, как Спод создал свою организацию, «рубашек» уже не осталось, он и его приспешники носят черные трусы.
— Наподобие тех, в каких играют футболисты?
— Ага.
— Какая гадость!
— Чего уж гаже.
— Выше колен?
— Выше колен.
— Ну, знаешь!
— Согласен.
Мне закралось в душу подозрение столь ужасное, что я чуть не уронил сигарету.
