— Ради Бога, зачем дяде Тому эта кошмарная корова? На нее смотреть противно. Ему без нее будет гораздо лучше.
— Он так не считает. И довольно об этом. Сделай для меня это пустяшное одолжение, иначе гости за моим столом начнут спрашивать: «А что это мы совсем перестали встречать у вас Берти Вустера?» Кстати, какой восхитительный обед приготовил вчера Анатоль! Ему поистине нет равных. Не удивляюсь, что ты столь ревностный поклонник его стряпни. «Она буквально тает во рту» — это твое выражение.
Я сурово посмотрел на нее:
— Тетя Далия, это что — шантаж?
— Конечно, ты разве сомневался? — И она унеслась прочь.
Я снова опустился на стул и принялся задумчиво жевать остывший бекон. Вошел Дживс.
— Чемоданы уложены, сэр.
— Хорошо, Дживс, — вздохнул я. — Едем.
— Всю свою жизнь, Дживс, — сказал я, прервав молчание, которое длилось восемьдесят семь миль, — всю свою жизнь я попадаю в самые абсурдные передряги, но такого абсурда, как этот, я и представить себе не мог.
Мы катили в моем добром старом спортивном автомобиле, приближаясь к «Тотли-Тауэрсу», я за рулем, Дживс рядом, чемоданы сзади на откидном сиденье. Мы тронулись в путь в половине двенадцатого, и сейчас солнце сияло особенно весело на ясном предвечернем небе. Был погожий благодатный денек, уже по-осеннему свежий и приятно бодрящий — при других обстоятельствах меня бы распирала радость, я бы без умолку болтал, приветственно махал встречным сельским жителям, может быть, даже напевал что-нибудь бравурное.
При других обстоятельствах… Если что и невозможно было изменить, так это обстоятельства, поэтому никакого бравурного пения с моих уст не срывалось.
— Да, такого я и представить себе не мог, — повторил я.
— Прошу прощения, сэр?
Я нахмурился. Дживс решил дипломатничать, но время для своих штучек выбрал на редкость неудачное.
— Перестаньте притворяться, Дживс, — сухо сказал я. — Вам все отлично известно. Во время моего разговора с теткой вы были в соседней комнате, а ее реплики вполне можно было услышать на Пиккадилли.
Дживс оставил свои дипломатические уловки.
— Да, сэр, должен признаться, суть беседы от меня не ускользнула.
— Давно бы так. Вы согласны, что положение аховое?
— Не исключаю, сэр, что обстоятельства, в которые вы попадете, могут оказаться весьма и весьма щекотливыми.
Меня одолевали мрачные предчувствия.
— Если бы начать жизнь заново, Дживс, я предпочел бы родиться сиротой и не иметь ни одной тетки. Это турки сажают своих теток в мешки и топят в Босфоре?
