Да, мое «спасение» было вполне полноценным чудом. Но рассказывать об этом Глинову желания не было.
* * *
Все началось с драки в «Правиловке», бараке усиленного режима. К восьмому бараку у абверовцев было особое отношение. Я был свидетелем, как туда «запускали фазана»: подсаживали больного с открытой формой туберкулеза. Летом в каждый барак ставили бак с тепловатой гнилой водой. На цепи болталась осклизлая кружка, одна на всех. Каждый новый месяц только подтверждал печальные слова Воркуты: «Отсюда нет выхода, здесь с каждым могут сделать все, что угодно». А вы как думали, лагерь — не санаторий, и особенно беречь опасных преступников абверовцы, и в их лице все людское сообщество, не собирались. Зэки и «гадиловка» находились в состоянии беспрерывной «холодной войны». Но иногда страсти намеренно накалялись.
С новым этапом в лагерь прибыл «чернослив»: кавказцы всех мастей, бывшие боевики вперемежку с уголовниками. Администрация решила дожать нацистов, которые держались кучно, смертно били стукачей и упорно не желали выполнять нормы или хотя бы «кормить» администрацию.
Зимой в восьмой барак запихнули несколько десятков мусульман. Своего «гадиловка» добилась. Битва была долгой и кровавой, абверовцы, прежде чем соваться в барак, вызывали подкрепление из «внутренних войск». Верес был сильно ранен во время штурма барака и до весны отлеживался в больнице.
К тому времени Умный Мамонт провел сложный кадровый расклад и меня перевели в санчасть медбратом. По сравнению с санчастью, столовка была просто райским местом. Больничка была под завязку напихана наркошами в стадии ломки и субъектами с «высохшими трубами». Кровь уже не поступала в сузившиеся от наркотиков вены и наркоманы испытывали зверскую боль. Кроме того, зэки массово травились некачественными наркотиками. На лагерном языке это называлось «тете Ханум совсем плохо». Ни я, ни вольнонаемный врач не знали, что с ними делать. Средств для их лечения не хватало, и в больничке царил настоящий бедлам.
Из всех лекарств, изобретенных человечеством, в изобилии был только аспирин и таблетки от поноса, обезболивающих и антибиотиков всегда не хватало. Все это, включая такую классику, как тетрациклин и новокаин, приходилось заказывать. Больные за это время иногда успевали вылечиться сами, но чаще окончательно «падали с копыт».
Кодеин, средство против кашля и приступов астмы, употребляли сразу целыми коробками. Морфий врач запирал под замок и ставил на сигнализацию, но «больные» много раз взламывали аптеку.
