— А, черт! Эрб явится в среду.
— Прекрасно тебя понимаю, — сказал граф. — Все мы через это прошли, от архиепископа Кентерберийского до меня. Ровно тридцать шесть лет назад я лез по трубе, спасаясь от некоего Сида. Спасся, хотя мимо меня что-то пролетело, я думаю — бронзовые часы. Остается одно. Попроси у Хореса.
Мартышка усмехнулся, заметив при этом:
— Ха!
— Уже пробовал? Так, так, так… Знаешь, что? Такому почтенному и тактичному человеку, как я, он не откажет. Предоставь все мне. В весеннее время моим силам просто нет границ.
— Ты не можешь поехать в Лондон.
— Не могу? В каком смысле?
— Разве тетя Джейн не запретила?
— Что-то такое было, но ты не учел, что она — на пути во Францию.
— А Валерия — здесь.
— Ага, ага. Да, вполне вероятно, что твоя сестра меня сторожит. Ничего, она скоро уедет. С тобой.
— Что такое?
— Да, да. Конечно, она еще не знает. Она собиралась прожить тут несколько недель. Но что поделаешь?
— Не можешь же ты ее выгнать. Лорд Икенхем был шокирован.
— Мой дорогой! — сказал он. — У каждого свой метод. А, вот и она! Валерия, душенька, смотри, кто приехал!
Валерия посмотрела, но на улитку, и так холодно, словно перед ними проползал Хорес Давенпорт.
— Вижу, — отрешенно сказала она. — Что он тут делает?
— Хочет отвезти тебя в Лондон.
— Я не собира…
— Конечно, мне будет одиноко, — продолжал лорд Икенхем, — но Мартышка считает, что ты делаешь большую ошибку.
— Почему?
— Ты знаешь, что такое свет. Он жесток. Он глумлив. Да, я понимаю, друзья смеяться не станут, они пожалеют тебя, но чужие люди… Ты для них — раненый зверек, уползающий в конуру. Мы, Твистлтоны, всегда гордились тем, что умеем сохранять лицо в несчастье. На твоем месте я бы показал, что я, как и прежде, весел, беспечен, спокоен… В чем дело, Коггз?
— Вас просят к телефону, милорд, — сказал дворецкий. Несколько секунд Валерия издавала негромкий звук, напоминающий утечку пара. Потом она лязгнула зубами.
— Подождешь минут десять? — спросила она. — Сложу вещи. Она ушла в дом, а Мартышка закурил сигарету. Он не одобрял дядю Фреда, но восхищался им.
Вскоре тот вернулся.
— Где Валерия? — спросил он.
— Складывает вещи.
— Так, так, так. Это Эмсворт, брат моего старого друга. Звонил из Бландинга. Просит прийти к нему в клуб. Утром управимся с Хоресом, а к двум — к нему. Значит, мы с тобой встречаемся в двенадцать, в вашем клубе. Ах ты, как хорошо! Я — словно ребенок перед цирком.
Чувства Мартышки были сложней. Когда дядя собирался в столицу, он всегда трепетал, думая о будущем.
