— Да, он мой дядя.
— Прекрасный человек! Таких теперь нет! Старая школа.
— Да, — согласился Мартышка, немного удивляясь, — человек он хороший, только не в себе. Вы с ним знакомы?
— Еще бы! Это он дал мне деньги на контору. Ах ты, как получается! Он деньги дал, а я за племянницей слежу.
— Удивительно, — сказал Мартышка.
— Где там, просто жуть! — сказал Плум.
— Тесен мир.
— Еще как тесен.
Хоресу надоела философская беседа.
— Вы собирались сделать отчет, — напомнил он.
— И верно! Ну, дело плохо. 19 апреля, то есть вчера, особа N позавтракала в ресторане «Пикарди» с двумя женщинами, тремя мужчинами и направилась к полю, где начала игру в гольф. У четырнадцатой лунки… Вы представляете себе тамошнее поле?
— Скорее, да.
— Тогда вы знаете, что после четырнадцатой лунки игрок оказывается у домика, отделенного изгородью. Оттуда вышли двое мужчин и стали звать особу N, видимо — предлагая выпить, поскольку один держал так называемый миксер. Особа N, оставив игру, вошла в домик.
Хорес Давенпорт застонал.
— Действуя в ваших интересах, я подкрался ближе, как вдруг на мое плечо легла чья-то рука. Особа N, выглянув в окошко, сказала: «Так его, Чайник! Ходит за мной и ходит. Дай ему по голове, а Кошкинкорм позовет полицию. Пошлем на гильотину, пусть знает.» У меня оставался только один выход.
— По-моему, ни одного.
— Нет, один. Во всем признаться. Хорес страшно закричал.
— Да, — продолжал Плум. — Что ж мне, связываться с их полицией? Пока субъект по имени Чайник обзывал меня всякими словами, а субъект «Кошкинкорм» спрашивал, как по-французски полиция, я все рассказал. Особа N заметила, что, если я попадусь ей на глаза…
— Мисс Твистлтон! — доложил Уэбстер.
— До свидания, — сказал сыщик.
Те, кого огорчило отсутствие сходства между сыщиком и леопардом, утешились бы при виде Валерии Твистлтон. Когда она вошла в комнату, так и казалось, что обитатель джунглей приближается к добыче.
— Мерзкий червь! — сказала она, чтобы начать беседу.
— Валерия, дорогая, дай объяснить!..
— Лучше я, — предложил Мартышка.
Сестра посмотрела на него куда суровее, чем сыщик, и, сказала:
— Не твое дело, кретин.
— Мое, — отвечал Мартышка. — Я не дам обижать лучшего друга. Хорошо, он послал сыщика. Так радовалась бы! Ты посмотри, как он тебя любит!
— Неужели?
— Валерия, дорогая… Сестра обернулась к брату.
— Ты не мог бы, — спросила она, — сообщить твоему другу, что я для него не «Валерия», а уж тем более — не «дорогая»? Моя фамилия — Твистлтон.
