— Только этим и занимались.
— Как романтично!
— Да, да. Старый английский обычай. Но не отвлекайтесь. Я слушаю.
— Ну, ладно. На чем мы остановились?
— На смерти миллионера.
— Что ж, он оставил отцу кой-какие деньги, мы купили небольшой ресторан. Дела пошли хорошо, меня отдали в прекрасную школу, потом — в колледж. Я собиралась стать секретаршей, училась стенографии. Поступила к одному человеку, потом к другому и дошла до Дж. Б. Вы не устали?
— Нет.
— А то эта часть — скучная. Ничего, сейчас будет интересней. Три недели назад прихожу я на службу, а шеф выдирает последние волосы. На него подали в суд, речь идет о миллионах. Меня вызывают свидетелем. Главное письмо пропало, без него ничего не докажешь, он мне его диктовал. Ясно?
— В общем, да.
— Шеф сказал, чтобы я немедленно уезжала, лучше всего — в Англию. Надо вам сказать, я здесь никогда не была. Он дал мне денег, купил самый лучший билет. Так я и встретила вашу сестру. Вы спросите, как я назвалась дочерью Дж. Б.?
— Именно, спрошу.
— Это вышло само собой. Она много говорила о замке, но не приглашала. И вдруг в газете мы с ней увидели заметку о моем шефе, о его зверях. Она спросила, родственники ли мы, и тут я не выдержала. Все изменилось. Она меня пригласила. А теперь, — закончила Ванесса, — пойду, сложу вещи.
— Вы уезжаете? — удивился Галли.
— Конечно. Я бы не хотела, чтобы леди Констанс рассматривала меня в лорнет, как таракана.
Галли редко вскрикивал, но тут издал такой звук, словно лопнул бумажный пакет.
— Вы что, думаете, я вас выдам?
— А как же?
— Конечно, нет!
— Я же обманщица.
— Ну и что? Да тут побывало больше обманщиков, чем вообще есть людей на свете. Вы так старались, так рисковали. Мне ли вам мешать?
— Вы очень добрый человек.
— Ну, что вы!
— Не знаю, что и сказать.
— Ничего не говорите. А вот я скажу Биджу, чтобы и он ничего не говорил.
Он побежал искать дворецкого, зато на крыше появился Уилбур Траут, нервный и бледный. Пришел он из портретной галереи, но прославленная ню его не воодушевила.
Сомнения терзали его. Кроме семейной жизни, он был нерешителен и очень беспокоился, а потому слова: «Ну, Уилли, крадем сегодня ночью» — принял, скорее, со страхом, чем с радостью. Глотнув раза три, он сказал:
— Зачем так спешить?
— Надо. Если леди Констанс узнает…
— Что?
— Кое-что обо мне. Если она узнает, я не продержусь тут и шестидесяти секунд. Нельзя рисковать. Позвоню Чесни, он уже доехал. Пусть ждет под окном в два часа ночи. Ты спи. Я к тебе постучусь. В чем дело? Ты не рад?
