Леди Констанс совсем уж оцепенела. Как обычно, герцог рыскал по комнате, перебирая мелкие предметы и бросая неприязненные взоры на фотографию Скунмейкера. Опять же, как обычно, ей при этом казалось, что множество муравьев гуляет у нее по спине; и она вспоминала уроки гувернанток.
— Я сказала «Да, Аларих», потому что хотела спросить, зачем ты пришел.
— Э?
Любовь сестры убыла еще порядка на два. Муравьи расплодились.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Да. Марка. Пишу в «Тайме», насчет правительства. Никто ничего не смыслит. А кто это Джейн?
— Прости?
— Тут подписано: «Джейн». От кого это?
— Не читай мои письма.
— Я и не читаю. Они скучные. Почему Скунмейкер глупо хихикает?
— Мне очень жаль, — сказала леди Констанс, — что улыбка моего мужа тебя не устраивает. Если хочешь, позвоню по международной и попрошу учесть твою критику.
— Э? — откликнулся герцог, вертя письмо от некоей Эми, которое ему понравилось. — А что этот Фред натворил?
— Прости?
— Вот она пишет, надо с ним развестись. Наверное, такое отмочил…
Леди Констанс со свистом вдохнула воздух.
— Положи мое письмо! Слушай!
— По-моему, — заметил герцог, — ты беспокоишься. В чем дело, а?
— Беспокоюсь? Я бешусь. Это — замок, а не гостиница.
— Ты насчет Траута?
— И Халлидея.
— Ну, Трауту я продаю картину, — объяснил герцог. — Надеюсь, что даже существо женского пола поймет такую несложную мысль. А Халлидей…
— Что ты собираешься продать ему? Видимо, это уже не замок, а торговый центр.
Герцог руководствовался тем же правилом, что и Галли: ругают тебя? Нападай.
— Чего ты язвишь? — спросил он. — Ах-ах-ах-ах! Разъязвилась. Я тебе и так скажу, а то будешь перед ним выпендриваться. Давно думаю, как эти янки терпят. Губы скривишь, глаза — на нос, смотреть противно! Ну, ладно. Значит, когда я ушел…
— Откуда?
— Ну, когда Эмсворт свихнулся. Да, у него в детстве никто не отнял соску?
— Ничего не понимаю!
— Ладно, Халлидей разберется. Прямо так и спросит. Так вот, ты легла, а мы с Трипвудом решили, что Эмсворта надо лечить. Психика ни к собакам, если ты знаешь, что это такое.
— Конечно, знаю!
— Вот. Надо лечить. А лечат — врачи. Я давно говорил, еще когда он вздумал пустить свинью на ипподром.
— Этого не было!
— Было, было.
Муравьи, объединившись со всеми своими родственниками, маршировали под звуки гимна.
— НЕ БЫ-ЛО! Он мне сам сказал.
— А ты чего ждала? — не сдался герцог. — Ляпнул, а потом спохватился. Я слышал, еще и отговаривал. Но дело не в том. Мы с Трипвудом хотели позвать Родерика Глоссопа, но его нет, а Трипвуд знает его ассистента. Мы и позвали. Вот он, прошу.
