Однако медлить он не мог. Вбежав в галерею, он поскорее повесил свою ню, вернулся к себе и только закурил, как услышал стук и сказал: «Войдите!»
— Галахад! — воскликнул граф, входя. — Как хорошо, что ты не спишь!
— В такую рань? Что ты! Садись, Кларенс. Очень рад. Что случилось?
— Я очень испугался.
— Полезно для надпочечников.
— Хочу попросить совета.
— Пожалуйста. В чем дело?
— Надо ему сказать?
— Кому?
— Алариху.
— Что?
— Что его картину украли. Ее нет.
— Ну что ты, Кларенс!
— Нет и нет! Я хотел ему сразу сказать.
— Скажи.
— Но засомневался. Понимаешь, я его уже разбудил, он очень сердился.
— Как же это?
— Я ходил к ней, вошел на ее участок…
— На участок?
— Понимаешь, она спала, я шел посмотреть — и упал.
— То-то я чувствую! Приоткрой окно, а? Так что ты говорил?
— Я вернулся, а дверь закрыли. У Алариха открыто окно. Только я споткнулся о кошку.
— О кошку?
— Она меня пнула головой, я прыгнул и свалил столик. Аларих проснулся и не поверил, что это из-за кошки. Очень неприятно.
— Да уж, приятного мало.
— Вот я и хочу узнать, будить его снова или нет.
Галли задумался. Конечно, он мог сказать: «Сперва посмотрим, как там картина. Знаешь, оптические иллюзии…» Сказать он мог, но уж очень хотелось разбудить герцога. А как хорошо для его эндокринной системы! Живет себе тихо в поместье, адреналину взяться неоткуда…
— Да, Кларенс, — сказал Галахад, — Идем, сообщим все.
— Идем?
— Я не оставлю тебя одного.
— Не оставишь?
— Конечно.
— Спасибо тебе, Галахад!
— Не за что, Кларенс, не за что. В конце концов не одним же бойскаутам делать добрые дела!
5
Заснул герцог скоро — он был не из тех, кому приходится считать овец. Лорд Эмсворт ушел совсем недавно, а он уже храпел вовсю, но мгновенно умолк, когда Галли постучал ногой в дверь, крича при этом: «Эй, поднимайся!»
Герцог поднялся, точнее — сел в постели. Сперва он решил, что замок — в огне, но передумал, когда лорд Эмсворт проблеял в скважину: «Можно тебя побеспокоить?» Эта учтивейшая фраза вышвырнула его из постели на тропу преступлений. Нет, больше выдержать нельзя! Он распахнул дверь, увидел еще и Галли и утратил (вероятно, к счастью) дар речи. Пришлось самому Галахаду начинать разговор.
— Доброе утро, Данстабл, — сказал он. — Выглядишь ты прекрасно. Боюсь тебя огорчить. Кларенс видел поразительные вещи. Расскажи о них, мой дорогой.
— Э, — сказал граф.
— Это еще не все, — заверил Галахад.
— Ты знаешь, который час? — спросил герцог, обретая утраченный дар.
— Два часа ночи! Галли кивнул.
