— Не сразу. Позже вы поймете причины. Но если вы выйдете на связь, скажем, через час земного времени с момента старта?
— Не понимаю... Мне кажется прошло гораздо больше времени.
— Здесь иное время, Николай. Мы живем в свернутом времени, на этом основана вся наша экспедиция. Вы можете прожить на базе несколько суток, даже месяцев, а на Земле пройдут минуты и секунды... При желании с вашей стороны мы имеем возможность вернуть любого из вас обратно в то же мгновение, в которое вы стартовали. Сущность этого кажущегося парадокса вы поймете позднее. Итак, договорились?
Аверин улыбнулся, пожал плечами.
— Что ж, командуйте.
За свои тридцать лет Аверин повидал и пережил немало, в результате чего научился трезво оценивать и рассчитывать свои силы, критически, будто со стороны, рассматривать собственные слова и поступки. В то же время он научился распознавать и чужие характеры, оценивать возможности людей, их склонности, симпатии и антипатии. Это очень помогало в повседневной работе. Люди уходили от него окрыленные полученным заданием: Аверин всегда знал — где человек в состоянии проявить весь свой талант, выложиться до конца.
Конечно, для этого приходилось подолгу присматриваться к каждому, пристально вглядываться в его внутренний мир, и нельзя было сказать, чтобы такая работа доставляла yдовольствие, была легкой... Но именно это позволило ему стать Генеральным конструктором, руководителем большого количества людей, многие из которых — в этом он всегда отдавал себе отчет — были отнюдь не глупее и не хуже его. И все-таки принимали его руководство как нечто само собой разумеющееся. Он и сам удивлялся этому, пока не услышал случайно оброненную кем-то из пожилых коммунистов фразу: «Аверин у нас самый партийный. Такой, если и взгреет, так за дело и от имени дела, а чего ж на него, на Дело обижаться?»
... Идя рядом с Юоном, Аверин настороженно прислушивался и присматривался ко всему, что исходило от этого человека. Он вдруг поймал себя на мысли о том, что настороженность органически включает в себя и недоверие, порой даже антипатию, готовность к отпору и, проанализировав причины этого, улыбнулся: конечно же, его никак не устраивает, чтобы кто бы то ни было так или иначе посягнул на его мировоззрение! В то же время он понимал, что идущий рядом с ним человек может обладать гораздо более сильным интеллектом, не говоря уж о знаниях. Весьма вероятно также, что все они обладают глубокими знаниями и в области психологии, в той или иной степени владеют методами внушения, гипноза, и Аверин может сам не заметить, как они обратят его в свою веру... Ну, это мы еще посмотрим! — мысленно усмехнулся он и вдруг остановился, как вкопанный, широко раскрыл глаза: перед ним, насколько хватал глаз, раскрылся необъятный морской простор, шатер голубого неба с бегущими по нему легкими облаками, буйная зелень субтропической растительности, золотистый песок просторного пляжа...
