Она отпустила Милкин плавник и, высвободив руку из крепких пальцев Петра, пошла брассом к берегу. Петр скользнул в воду и поплыл следом.
— Э-эй, куда вы? —— крикнула Лена, плывущая рядом с Эо на другой паре дельфинов. В ту же секунду Лола увидела вынырнувшую в нескольких сантиметрах морду Ростока, — он скалил зубы, улыбался, весело подмигивал.
«Не сердись, женщина из прошлого по имени Лола. Просто у нас, дельфинов, считается некрасивым, недостойным рассказывать чужие анекдоты... И про это есть анекдот. Хочешь, расскажу?»
Лола усмехнулась. В самом-то деле, это просто смешно: человек сердится на дельфина только за то, что тот не захотел аыслушать анекдот... А что это еще за анекдот об анекдотах?
— Рассказывай.
«А ты сядешь ко мне на спину? А твой друг пусть опять садится к Милке, — посмотри, какая она грустная плывет сзади».
— Ладно уж, — Лола снова вскарабкалась на скользкую спину, уселась верхом. — Рассказывай, так уж и быть, послушаем.
«Один дельфин был такой ленивый, что не хотел даже придумывать анекдотов. Он решил, что легче запоминать то, что придумывают другие. И стал тренироваться — запоминать чужие. А когда назапoминал их столько, что больше в памяти ничего не ocтaлoсь, другие дельфины его прогнали, — ни на что он больше не годился... Правда, смешно?»
— Так что же это получается?— удивился Петр. Вы сами придумываете эти анекдоты по всякому поводу?
«Конечно, — сказала Милка, — если повод смешной. Вот у меня сейчас тоже придумался анекдот.. Один дельфин думал, что он самый большой, самый красивый и самый умный. А когда ему что-то не нравилось, он думал: сердиться ему или нет? А потом заметил, что когда он сердится, перед ним начинают подниматься на хвост или тереться об него, чтобы он не сердился. Иногда даже рыбу отдавали... Он понял, что удобнее сразу сердиться, — стоит или не стоит, действительно ли его обидели, или это ему показалось. Но потом другим дельфинам надоело смотреть на его вечно обиженную морду, они его и прогнали. Только тогда этот дельфин понял, что сердить себя не очень умно, потому что этим можно рассердить других... Правда, какой был глупый дельфин?»
— Правда, — сказала Лола. — Можно я поцелую тебя, Милка?
Лена и Эо легли на теплый песок рядом, голова к голове, чувствуя друг к другу горячую симпатию и такое удовольствие от возникшей вдруг интимной, сестринской близости, что, казалось, вся их предшествующая жизнь — такая крохотная, мотыльковая у Лены и такая необъятно длинная у Эо — была лишь прелюдией к этим минутам. Гаал и Григорий пристроились было рядом, но натолкнулись на такие удивленно-отрешенные взгляды женщин, что сочли за благо побыстрей перебраться в сторонку. В конце-то концов разве у этих странных женщин не может быть никаких секретов?
