Но ведь что-то есть там, за стенкой! Что же было до того? Всегда ли он был тут, с самого рождения? Что-то тут с ним происходило, а он ничего не помнит — пустота в голове.
А почему, собственно, он решил, что появился на свет здесь, в Корпусе? Доказательств-то никаких. Но где же тогда? Ведь кроме Корпуса ничего нет! Или все-таки есть что-то другое?
Не оттуда ли выползают воспоминания о «прошлой жизни»? Но нет, их нельзя принимать всерьез. Это же болезнь. Да и слишком уж странный мир из них выглядывает, непохожий ни на что привычное. Правда, Белый говорил как раз наоборот: все, что кажется Косте бредом, есть на самом деле. Но ведь и сам Белый — только дурной сон, порождение Костиного больного сознания.
И опять появилась мысль, давно уже мучившая Костю. Ведь Белый и его слова непохожи ни на что известное. Но можно ли выдумать то, о чем не знаешь, чего никогда не видел, о чем никогда не думал? Так сон ли это?
Впрочем, кажется, это можно проверить. Вроде бы имеется способ. Что совсем недавно говорил Белый? Надо быстрее вспомнить, пока холод совсем не затемнил мозги. Значит, так. Было снежное поле. И он не чувствовал холода, и сам себе удивлялся — возможно ли такое? Стоять безо всего, по щиколотку в снегу — и не мерзнуть? Так не бывает. Тем более, что снег-то самый настоящий, он еще хрустел в ладонях, а Белому все никак не удавалось слепить снежок, хотя тот и старался изо всех сил.
И вот этот рассыпающийся снежок и вытянул из глубоких ям памяти именно то, что нужно. Прощаясь, Белый сказал, что скоро будет плохо. Очень плохо. Можно сказать, хреново. И тогда он придет на помощь. Только сначала нужно кое-что сделать. А что? Да, теперь он вспомнил все! Надо мысленно досчитать до десяти и сделать движение рукой.
Костя вдруг очень ясно увидел, как разгибается с хрустом рука в локте, как ввинчивается по спирали вперед.
Может, и в самом деле попробовать? Хуже все равно не будет. А вдруг что-нибудь и впрямь получится? И неважно, что именно. Что угодно, лишь бы не черная безнадега, лишь бы не завтрашние кошмары. Не может быть, чтобы Белый пошутил. Сейчас Костя уже почти верил, что Белый — не сон и не бред, что за ним стоит хоть и неизвестная, но добрая и твердая сила.
Костя резко встал, с трудом удержав равновесие. Ноги затекли, ломило спину. Надо спешить, пока мороз не скрутил его окончательно. Он начал отсчет.
— Раз! — он говорил про себя, но слово ударило его изнутри, точно звук большого медного колокола.
