– Да их даже двое… Пьяные в говно…
– Какого хрена!!! Сказал бить!!!
– Ну, помяли немного… Лежат…
– Телефон нашли?
Хрусткая тишина.
– Нашли, спрашиваю??? Да что там, идиоты кругом??? Дербент, крест есть? Дербент!
– Есть. Стоит на месте, мигает. Мы уже скоро будем…
– Ну???
– Нашли!!! В кузове!!! Моторола!.. Миля, он подкинул его!
Утром я проснулся от ощущения пустоты. Просто открыл глаза и понял, что делать нечего по крайней мере несколько часов. Это не напрягало, не томило и не мучило. Просто как-то поднадоело. Жизнь рантье, если уж говорить откровенно, не имеет смысла. Паразитизм все-таки. Кто-то работает, а ты спишь. Кто-то голодает, а ты сорта кофе выбираешь. Рантье… Слово красивое, вычурное. Оно даже как будто не из мира денег, а из мира природы, например. Словно вид райской птицы или название бухты. Синяя такая бухточка, безоблачная, где сонные пальмы раскинули свои листья прямо над червонными пляжами.
Я тут же их увидел – эти пальмы – и улыбнулся. Настроение у меня почти всегда ровное. Пятьдесят градусов.
Эту шкалу я придумал давно. Так сказать, для внутреннего пользования. Большинство ошибок в раннем детстве я совершил, когда моя эмоциональная температура была близка к девяноста. А так жить вообще нельзя.
Некомфортно.
Ноль – это мертвый человек, и это понятно.
Десять – спящий без сновидений человек. Он от мертвого отличается только тем, что может встать.
Двадцать – эротический сон или ночной кошмар. В этом состоянии можно внезапно подскочить, ничего не соображая. У меня бывает, но редко.
Тридцать – утро. Завтрак. Просмотр утренней газеты. Загорание на том же, например, червонном пляже. Тупое времяпровождение типа грызни семечек. Просмотр сериала про несчастную женскую долю. Монотонная работа. Конвейер.
Сорок – конвейер ломается. Другими словами, обыденное и даже где-то запрограммированное выбивание из колеи. Страшного нет ничего, и об этом все знают. Но уже нет безразличия. Легкое любопытство. Зевающий интерес. Вздрагивание от укуса насекомого. Просто жарко. Просто холодно. Решаемы все проблемы, да их, по сути, и нет.
Пятьдесят. Середина дня. Середина жизни. Середина смысла. Еще нет застилающей глаза кровавой пелены – только соколиное зрение. Еще нет бега – есть только быстрая энергичная походка гепарда перед началом атаки. Еще нет звона в ушах – только шелест листьев, голоса, эхо, прекрасно различимые звуки жизни. При этих пятидесяти градусах у тебя чудное обоняние, и ты превосходно чувствуешь насечки на рукоятке пистолета. Весь мир у твоих ног. Потому что ты перед прыжком. А он, мир, этого не знает. Метрономный пульс, похожий на размеренный прибой. Нет ни горя, ни радости, ни злости, ни сожаления, ни тоски, ни ощущения счастья – да и не нужно никакого ощущения счастья, баловство все это… Ты дышишь ровно, спокойно, предсказуемо и всегда готов к отражению чего угодно и к нападению на кого или на что угодно. Мои законные пятьдесят эмоциональных градусов.
