— И что за операция? — бесцветным голосом спросила Елена Ивановна. — В чем, собственно, состояла ее суть?
— Да вы не стесняйтесь, Сергей Борисович, чего уж там… — грустно улыбнулся Кузьмич. — Сейчас не время играть в служебные тайны… Да и все свои тут. В каком-то общефилософском смысле мы с вами, можно сказать, коллеги…
— Я бы выразилась — параллельные миры… — пробормотала столичная визитерша.
— Ну… — замялся Полковник, — фактически я не в курсе некоторых деталей… Но согласитесь, вокруг Евгения Викторовича сложилась действительно сложная ситуация… Сперва почти год полное молчание… ни единого отчета. Он не отзывался на сообщения, мы не могли с ним связаться ни нашими методами, ни через Сеть… Потом этот его рапорт об отставке… странный рапорт, откровенно говоря. Я понимаю, насколько все непросто… и прежний начальник Управления, Максимов, понимал… потому и не форсировал событий… ни вам, ни нам не нужно резких движений, верно?
Он вздохнул, скривился, точно надкусил больной зуб.
— А потом начались кадровые перестановки. Максимову присвоили генерал-майора и перевели в Столицу, а нам прислали Всеволода Аркадьевича Мартыненко. Десантника… Кто-то решил, что именно такими вот боевыми кадрами, прошедшими огонь, воду и канализацию надо укреплять Комитет… Ну и начал этот Десантник руководить… разгребать, как он выразился, наше дерьмо. Ну и представьте его реакцию на Гусевское дело…
Я с трудом переваривал услышанное. И чем больше я слушал, тем меньше мне все это нравилось. Действительно, странная картина. Женя… Веселый парень Женя…
— Да, Константин, — печальным тоном поведал Кузьмич. — Ты единственный не в курсе… Впрочем, тебе и не надо было знать… лишнего. Но раз уж так сложилось… Теперь глупо скрывать… В общем, наш дорогой Женя, Евгений Викторович Гусев — старший лейтенант КПН. И три года назад был внедрен органами в «Струну». Для сбора оперативной информации. В общем, нормальное дело, интересы КПН всеобъемлющи, мы это знаем и понимаем. Разумеется, когда «Струна» еще создавалась, мы предусмотрели такую возможность. И ничего слишком уж страшного в этом нет. Ведь не мы выбираем людей — выбирает Струна. Мы лишь приводим человека к ней… А раз уж Струна сказала свое слово, какие могут быть возражения? Евгений Викторович действительно принял нашу деятельность по зову сердца. Спецзадание, конечно, спецзаданием, но я подозреваю, Женя и так бы пришел к нам. Рано или поздно. Он действительно любил детей… любит, — быстро одернул себя Кузьмич. — Страдал, видя творящиеся безобразия. Только вот сделать ничего не мог, несмотря на свою службу. Увы, — повернулся Кузьмич к Полковнику, — в вашей системе вы все повязаны инструкциями, да и профиль несколько иной…
