Никогда в жизни не пробовал вылезать из кузова с руками на затылке. Очень неудобно.
Естественно, подножки я не нащупал и смачно шлепнулся в грязь — с полутораметровой высоты. Умудрился же водила причалить прямо в необъятную лужу…
Понежиться мне, ясное дело, не дали. Коротко, без замаха, пнули под ребра — и пришлось, кряхтя, подниматься. За не сцепленные на затылке руки я тут же заработал второй гостинец. И как-то очень быстро понял, что умирать надо с максимально возможным комфортом. Это значит — не рыпаться и выполнять команды быстро и точно.
Да в самом деле, перед кем тут вставать в гордую позу? Затянутым в черное ребятишкам такое не впервой. Время Мраморного зала, время торжественных слов кончилось.
Мы стояли коротенькой строчкой-шеренгой, лицом к выщербленному шару луны, а они стояли напротив — гибкие черные тени, ноги слегка согнуты, точно готовые распрямиться пружины. Короткие, кажущиеся игрушечными автоматы направлены нам в животы, а вот лица совершенно не видны. Просто головы, затянутые то ли темными платками, то ли танкистскими шлемами.
Сзади дохнуло холодным ночным ветром, запах пожухлой травы сливался с горьковатым далеким дымом, и где-то у самого горизонта мерцали слабые огоньки — не то окна заброшенной деревушки, не то рыжие языки костров. Кто и зачем развел их тут?
А поле казалось покрытым россыпями серебряных монеток, и хотя я знал, что это блестит в лунном свете изморозь, но глаза сейчас были мудрее мозгов.
Тишина стояла какая-то нереальная, невозможная. Ни птичьих криков, ни мышиных шорохов, ни еле слышного лязга электрички вдали. Будь время вслушаться — и впрямь различишь, как звезда со звездою говорит…
Но времени уже не было. Один из черных комбинезонов выдвинулся вперед и глуховато сказал:
— Что ж, господа глиняные. Вы знали, чем кончите. Зло, принесенное вами в мир, нельзя изгладить, но можно остановить. А вы, носители пустоты, в пустоту и уйдете.
Он запнулся, зачем-то оглянулся назад, и луна отразилась в его глазах, блеснувших сквозь прорези матерчатой маски. Похоже, еще не затвердил наизусть ритуальную формулу.
— Но Высокая Струна все же не обделила вас своим милосердием. Каждому из вас она дает шанс и помилует тех, в ком остались еще ростки света, кто способен прозвенеть в ответ. Тех ждет не пустота, но долгий путь искупления, в далеких мирах, за гранью тишины…
— Короче, глиняные, — прервал его другой голос, постарше, с едва различимой ироничной хрипотцой. — Сейчас вы по команде бежите туда! — и обладатель голоса, невысокий и кряжистый, вытянул руку к невидимому горизонту. — Помните, в глаза вам должна светить луна. Шаг в сторону — сразу пуля. Бойцы стоят с обеих сторон. Кто добежит до горизонта, спасется.
